- Не пори горячку, Полина. У тебя есть основания подозревать его в нечистоплотности? Он же боготворит тебя. Это видно невооруженным глазом. Каждая женщина, не исключая и меня, может только мечтать, чтоб ее окружили такой любовью, такой нежностью и заботой, какие исходят от Игната по отношению к тебе. И только к тебе!
- Именно это меня и удивляет. Если бы я до сегодняшнего дня не была уверена в его чувствах, то… - не могу вслух произнести, что сразу бы рассталась с Власовым. Ведь я влюблена в него до умопомрачения. – Но, Мила, я не хочу еще раз ошибиться, не хочу еще раз пережить предательство. Это так больно. Это так страшно, что я даже мысленно не могу себе представить, что Игнат изменяет мне. Но я должна знать правду, поэтому…
- Неужели ты пойдешь туда? – в глазах подруги считываю сочувствие, смешанное с осуждением и приправленное капелькой страха.
- Не знаю… Еще не решила.
С этим неопределенным «еще не решила» я мучаюсь все время, оставшееся до указанного в записке срока. И ведь это самое время неумолимо приближается к шести вечера, как бы мне ни хотелось приостановить его бег.
С дрожью в руках и коленках, с бешенным стуком в висках, с болезненным трепыханием сердца, которое бьется в груди, как испуганная птичка, я выхожу из своего кабинета и сталкиваюсь лицом к лицу с Эмилией.
Она уверенно берет меня за руку.
- Я с тобой, - заявляет тоном, не терпящим возражений. – Я не отпущу тебя одну. А вдруг все подстроено с целью…
- Замолчи, - прерываю ее, - и не нагнетай. Я пойду одна. Это не обсуждается.
- Поля, ты очень рискуешь.
- Ну не убьют же там меня! – горько усмехаюсь, а внутри активизируется червячок сомнения. Но я настроена решительно. – И вообще, Миля, пережив одно предательство, я, может быть, приобрела хоть какой-то опыт. Поэтому не переживай за меня. Просто пожелай, чтоб меня ожидал там глупый, хоть и очень злой розыгрыш. Я очень надеюсь на это.
- Тогда обещай, что перезвонишь мне. Хорошо?
Я мрачно киваю и направляюсь к выходу. Там ждет меня такси, которое я вызвала заранее.
- Только не забудь! – шепчет с тревогой вдогонку. – Обещаешь?!
Оборачиваюсь и, выдавив из себя затравленную улыбку, могу только ответить жестом из сложенных в колечко пальцев – о’кей … Боюсь, что любое слово, произнесенное вслух, прорвется водопадом слез.