Поведя плечами, парень кивнул Алисе и двинулся дальше по
лестнице, но совсем скоро замер: той же тишины, что и ранее, больше
не наблюдалось.
– Слышишь?.. – Обеспокоенным шёпотом бросила девушка, вслед за
Торном застыв посреди лестницы и вцепившись в перила. Они были на
полпути к первому этажу, когда откуда-то снизу начали доноситься
хлюпающие звуки, металлический скрежет и приглушённый детский смех,
от которого веяло откровенной жутью.
А ещё в ноздри ударили далёкие нотки чего-то очень
дурнопахнущего, что тоже не придавало им уверенности в своих
силах.
– Едва ли это человек. Проверять опасно, даже не думай... –
Таким же шёпотом ответил девушке Торн, спустя секунду понявший, что
женщин он как не понимал, так и не понимает.
– Проверять?! Я что, дура?! – Справедливо-громким шёпотом
возмутилась Алиса, крайне экспрессивным выражением на лице
продемонстрировав всё своё негодование.
Торн в ответ на это лишь довольно хмыкнул, пожал плечами,
перехватил телескопичку поудобнее и продолжил движение. Оставался,
по сути своей, последний рывок, прежде чем появится хоть какая-то
свобода манёвра. Это тут, в подъезде, у них вариантов-то и не было:
двери по большей части закрыты, лифты в перманентной отключке, а
маршрутов всего два – вверх или вниз.
Снаружи всё поменяется, а уж в лучшую сторону или нет –
проверить можно только лично… но как оказалось спустя полминуты, до
пресловутого «снаружи» ещё надо было дожить.
«Вашу-то бабушку!» – подумал Торн за секунду до того, как
узревшая ту же картину Алиса тихонько пискнула, заткнув руками
рот.
Вся просторная лестничная площадка была в буквальном смысле
завалена расчленёнными телами, которыми некто старательно попытался
украсить интерьер.
Руки и ноги, выложенные кругами головы и туловища, пирамиды и
просто кучи ошмётков плоти, стойкий смрад свежей мертвечины и
выпотрошенных кишок – картина походила на сцену из безвкусного, но
донельзя реалистичного фильма ужасов. В какой-то момент взгляд
вычленил среди всего этого ещё и остатки свадебных украшений: пару
сиротливо болтающихся под потолком в дальнем углу шариков, какие-то
плакаты и россыпь будто бы в один миг выцветших гирлянд.
Праздник обратился трагедией немногим больше часа назад, и от
этого становилось не по себе.
Торн сглотнул комом вставшую в горле слюну, почти всем естеством
ощутив, как в лёгкие набивается пропитанный кровью и страданиями
воздух. Вообще он должен был весь подъезд охватить, но тут не иначе
как свойства нокт-области постарались, обособив этот мясной цех ото
всего окружающего мира.