– Мне бы «Гадюку», майор. – Поспешил вставить своё слово Торн,
почуявший близость лекции по вооружениям ООБ. – У меня в последний
раз было восемьдесят семь баллов с ней, а с остальным оружием я и
до восьми десятков не дотянул.
– Восемьдесят семь? Тренировался где? – Парень качнул головой. –
Тогда где ж ты так наловчился? Балл этот – как у лучших выпускников
элитных училищ…
Теперь поморщился уже Торн:
– Шестнадцать раз пытался поступить по полному тесту, майор.
Метил в элитные подразделения, отказываясь от поступления в рядовые
войска. Но не получалось добрать нужную сотню процентов
сопротивления, а полезных морф-мутаций у меня нет. – То ли Торн
хотел как-то оправдаться, то ли просто не желал, чтобы его
причислили к неудачникам, но майор, по всей видимости, изначально
не собирался делать ни того, ни другого.
Он как услышал про шестнадцать раз, так и застыл, глядя на парня
с явным недоумением во взгляде.
– Парень… Торн, то есть. Больше пяти раз в год тебе просто не
дадут попробовать. Тебе лет-то сколько?
– Двадцать два года почти. А пробовал я с самого выпуска из
школы. В первый год всего раз, а в последующие три стабильно
«вырабатывал» норму. Я этим не горжусь, не подумайте, но среди
гражданских лиц кого-то лучше меня вряд ли в принципе можно найти.
И я знаю, с чем справлюсь, а что мне лучше в руки не давать.
Гранаты, например, я метаю так себе. – Уверенно произнёс парень,
прикосновением к вороту заставив шлем вернуться в свёрнутое
положение.
– Ну и дела, твою-то дивизию. Пойдём тогда, не будем тянуть.
Обожди чутка… – Майор закрыл «окно выдачи», и, судя по череде
писков из недр арсенала, не забыл заблокировать и всё остальное.
Только после этого он, удерживая в руках солидный оружейный кейс,
вышел в общую зону, широкими шагами направившись к очередной двери
– двустворчатой и выглядящей так, словно её и танк не снесёт с
наскока.
Как и везде во внутренних помещениях, открывалась она только по
биометрии, так что на пару секунд майору кейс пришлось поставить на
пол, чтобы освободить руки.
Тонко пискнуло окно авторизации по правую руку от двери, и
створки разошлись в стороны. За ними раскинулось стрельбище с
раздельными позициями, где открытыми, а где и с блокируемыми
дверьми, отрезающими стрелка ото всего остального мира. Глубоко
утопленные в потолке и стенах лампы заливали всё пространство
ярчайшим светом, а жужжание где-то далеко показывало, что
стрельбище потихоньку пробуждалось, подготавливая невидимые
механизмы к работе.