Стоп. А это же отличная идея, притвориться дурочкой. Актриса из меня так себе, как мы уже поняли. Но ведь притворяться дурой много ума не надо.
— Ну что вы, магистр Аделари, я бы не посмела, — и снова ресницами хлопаю, и вид такой невозмутимый. Главное, страха не показывать.
— Как вы сюда попали и что здесь искали? — продолжил допрос мужчина.
— Белье искала, — призналась честно, а вот про способ и мотивы решила умолчать.
— Зубы мне не заговаривайте.
Не знала, что он шипеть умеет. От испуга даже икнула. А потом еще раз. А потом почувствовала, как что-то твердое недвусмысленно прижалось к моему животу. Тихо хмыкнула, похоже, нижняя часть тела декана факультета тайной канцелярии живет своей жизнью и на допрос ей совершенно наплевать.
Усмешку мою заметили и не оценили. Вырвали клочок ткани, стремительно развернули к себе спиной, и через несколько мгновений повернули обратно. Как будто я и без этого что-то успела не разглядеть.
— И где только их откопала, — пробурчал себе под нос ректор.
Но я услышала. Услышала и уверилась во мнении о том, что ректор Аделари настоящий извращенец. Адекватный ведь мужчина не станет носить такое белье. Не то, что бы я много мужского белья перевидала, но пару раз оказывалась в мужской раздевалке. Чисто случайно, разумеется.
— И зачем вам мое белье? — требовательно поинтересовался ректор, сложив руки на массивной груди.
Хватать меня пока не собирались, душу вытрясывать тоже. Уже успех. Осталось только придумать правдоподобную ложь. Ведь в правде признаваться нельзя, ни в коем случае. Да, на Джеймса я была сейчас зла. Но сдавать друзей нельзя. И признаваться в участии в такой глупой авантюре тоже не желательно. Тогда на мне раз и навсегда поставят клеймо недалекой особы. А у меня еще пары начнутся у магистра Аделари в следующем семестре. И с этим клеймом придется ой как нелегко.
И что же делать? План созрел в голове за секунду. Лучше же казаться просто немного странной, чем недалекой отбитой дурой.
— Понимаете, магистр, — бросила скромный взгляд на ректора из-под челки, — Дело в том, что я вас люблю.
А что? По-моему, лучшее лекарство в любой ситуации. Обескуражить и смягчить противника.
— И? — протянул мужчина, приподняв черную бровь, — Это не объясняет вашего нахождения здесь.
Этот ректор бракованный. Ни капли удивления, смущения или сочувствия. Будто ему в любви признаются по сто раз на дню.