— Это все не очень интересно, — пробормотал Сеар, смочил палец слюной и перевернул лист.
— Что значит неинтересно? Мне все интересно!
— Ну хорошо, — мужчина пожал плечами, откинулся на спинку кресла, взяв бумагу в руки. — С момента подписания договора Третий дух Преисподней и мур-мур-мур, — так Сеар сократил собственные регалии, — и Маслову Анну Витальевну считать парой, связанной навеки клятвами, что приведены ниже в пунктах 2.1 и 2.2.
— Какой парой? — спросила я севшим голосом.
— Супружеской. Так же говорят на Земле?
— Угу, — промычала я согласно. — А у вас как говорят?
— Просто парой.
— У нас красивее, — заметила я. — А могу я услышать вот эти вот пункты?
— Какие Анечка?
— Два точка один и два точка два.
— А, эти? Конечно. Мы как раз к ним подошли. Пункт два точка один. Маслова Анна Витальевна обязуется называть меня, — Сеар указал на себя пальцем, — “мой господин”, “мой принц”, “мой могущественный принц”, “хозяин”, — он нахмурил брови, прикусил нижнюю губу. — Ерунда какая-то. Звучит ужасно.
— И это мягко говоря, — я осмелилась вставить ремарку.
— Хозяина вычеркиваем. Так можешь меня не называть.
— Э-э-эм…
— Итак, дальше. Обязуется радовать меня, — он похлопал себя по груди, — превозносить, расточать хвалебны, следить за тем, чтобы я был благодушен, удовлетворен и сыт всячески.
— Чего? — прохрипела я, представляя, как бумаги, что в мужских руках, с легкостью воспламенятся, если случайно на них опрокинуть пепельницу. Или не случайно.
— Обязуется радовать меня, превозносить, расточать хвалебны, следить за тем, чтобы я был благодушен, удовлетворен и сыт всячески, — повторил Сеар и заулыбался.
— Я и с первого раза расслышала, — произнесла я хрипло.
— Тогда я не понимаю твоего удивления. Разве на Земле к супругу относятся по-другому?
— Ну-у-у…
— Ну вот, — мужчина подался к столу, прикурил сигарету.
— Ничего не вот! — возмутилась я. — Я не давала согласия на брачный договор! Что бы он ни значил, — добавила, теряя запал под пылающим взглядом Сеара.
— Тут закон на моей стороне, — он потряс воздухе листами, а я наделась, что пепел с сигареты упадет на этот рабский договор. Рабский и абсурдный.
— Так, — заговорила я, изображая деловой тон. Только изображая… — Так, — повторила, поерзав в кресле и поставив стопы на пальчики. Каменный пол был ледяным, и как бы ни пылала моя кожа от возмущения, смущения и волнения, ноги жутко замерзли. — Допустим, что вот это все правда, — я обвела взглядом помещение, посмотрела в окно и потом удостоила вниманием мужчину. — Ты демон…