— Да, изволь! — выпалил он недовольно
и демонстративно разжал пальцы, отпуская мое запястье. Став
серьезным, он опять прошелся по мне изучающим взглядом. — Странная
ты сегодня.
— И вообще. Я жена вашего отца.
Потому вы должны относиться ко мне с уважением. И называть на вы, —
выдала я с вызовом, почти не контролируя свою речь.
Мне неимоверно хотелось
дистанцироваться от этого молодого нахала с белесыми волосами и
сверлящим темно-голубым взглядом. И чтобы он не трогал меня больше
и никуда не сопровождал. Меня напрягало его присутствие рядом.
— Чего? — прохрипел он недоуменно и
даже остановился. — Ты это чего, белены объелась? Еще я с девками
любезен не был. Ты пока не заслужила, чтобы к тебе относились с
уважением! Вот родишь наследника, тогда и посмотрим!
— А не пойти ли тебе прочь от меня,
пасынок? — произнесла я едко, уже тоже разозлившись от его
оскорбительных слов. Я видела, как при слове «пасынок» вытянулось
лицо этого мужлана. — Помог — спасибо. А сейчас я дойду до дома
сама. Инга, пошли быстрее!
Прикрикнув на служанку, которая
почтительно плелась за его людьми и, видимо, не дерзала обгонять
их, я быстро зашагала вперед.
Все в это мире было несправедливо и
неверно. Похоже, женщин здесь ни во что не ставили, и патриархат
был не просто махровый, а хуже, чем в каменном веке. Тут, видимо,
женщина была приложением мужчины и бессловесной вещью.
— Еще как назовешь, малявка?! Да я
старше тебя на семь лет! — услышала я его хриплый голос сбоку от
себя, он быстро нагнал меня.
Этот варвар попытался опять схватить
меня за руку, но я так предостерегающе зыркнула на него, что он тут
же убрал лапу.
«Верное решение!» — сказала я про
себя, довольно хмыкнув. Видимо, он начал понимать, что со мной не
удастся вести себя так, как ему заблагорассудится.
— Может, я и юна, но не позволю
говорить с собой в подобном тоне, Чарослав! — заявила я с
достоинством, решив назвать его именем, которое знала. — И оставь
меня наконец в покое. Я прекрасно дойду одна со своей
служанкой.
— Еще чего! — возмутился он.
Меня же обрадовало другое, что он не
стал отрицать своего имени, значит, я угадала, это был он.
— Тогда мне придется рассказать
твоему отцу, что ты приставал ко мне и домогался! — пригрозила
я.
Конечно, я не хотела говорить эту
гнусную фразу, но понимала, что по-другому этого зарвавшегося
дикаря не осадить. Наверняка он уважает отца, а если нет, то хотя
бы боится. К тому же горящий взор, который то и дело останавливался
на моей груди и губах, прекрасно подтверждал то, что втайне он
именно об этом и мечтал.