Мы зашли в небольшую темную кладовую,
где хранились разные горшки и банки. Я зажгла свечу, стоявшую на
полке у входа. Ольгина плотно закрыла дверь и тут же возбужденно
выпалила:
— Госпожа Златовея, я узнала, что вы
едите в Налагию. В северную страну. Весь городок об этом болтает.
Это правда?
— Да, я вынуждена уехать. Муж выгнал
меня из своего дома и приказал поселиться в Налагии.
— Прошу, возьмите меня с собой! —
воскликнула Ольгина, хватая меня за руку. Ее глаза яростно горели.
— Я так хочу уехать с вами!
— Взять с собой? — удивилась я. — Но
у тебя есть муж. У вас же общее дело, торговля, овощи.
— Нет-нет, госпожа, вы не понимаете.
Я больше не могу с ним жить. Устала от побоев. Пятнадцать лет я
замужем, и все эти годы мучаюсь. Зачем мне с ним жить? Бог не дал
нам детей. Как будто знает, что это не мой удел, не мой
мужчина.
— Ольгина, неужели после разговора со
мной ты решилась уехать?
— Да, после разговора с вами я как
будто прозрела и поняла, что не хочу больше так жить. Мне надо
уехать как можно дальше, чтобы муж не смог найти меня. Поэтому
возьмите меня с собой в Налагию. Я готова быть служанкой, выполнять
самую грязную работу. Вы же наверняка будете брать с собой
слуг?
— Конечно буду.
Я не могла взять Ольгину с собой,
сама собираясь бежать по дороге. И бежать с Ирингой и Рутой. А
Ольгина как же? Неужели она поедет дальше без нас в Налагию? На
верную смерть. Этого я допустить не могла. Надо было как-то ее
отговорить. Потом я быстро посмотрела на женщину и сказала:
— Ольгина, разве ты не знаешь, что в
Налагии постоянно жутко холодно? А жизнь там длится всего несколько
лет. Я ведь не по собственной воле отправляюсь туда. Муж меня
вынуждает уехать. Как же ты хочешь в Налагию? Может, все-таки тебе
не стоит уезжать?
— Стоит, я уже решила, — твердо
заявила Ольгина. — Лучше проживу три года в счастье и спокойствии.
Чем всю оставшуюся жизнь буду терпеть побои и домогательства
нелюбимого мужа. Меня же выдали за Одрика против воли. Я бы в жизнь
не пошла за него. Но вы же знаете, госпожа, мужа выбирают
родители.
Женщина говорила так страдальчески и
уверенно, что мне стало жаль ее. А может, все же взять ее с собой и
потом сбежать всем вместе, втроем? А что? Там, где двое, там и
трое, сбежим. Попытаемся, по крайней мере. Если этот мир так жесток
к нам женщинам, значит, мы устроим свой мир.