И вообще, от него впервые пахло не
потом, а даже как-то приятно. Похоже, он тоже ходил в баню. Хотя
меня это мало волновало.
И сейчас я искренне не понимала,
зачем он пожаловал в мою комнату в такой поздний час. Ведь его
сородичи Медведи с воинами все еще пьянствовали внизу в
трапезной.
Он сделал пару шагов внутрь комнаты,
и я была вынуждена попятиться.
— Уже поздно, Чарослав. Я не хочу ни
о чем говорить, — раздраженно заявила я.
— Я пришел не говорить, — ответил
он.
Я отметила, что его глаза как-то
странно блестят, а тело напряжено.
— А зачем тогда?
— Не делай вид, что не понимаешь,
девчонка, — хрипло произнес он. — Отец подарил тебя мне. Забыла,
что ли? Я пришел разделить с тобой постель.
— Что? — выдохнула я одними
губами.
И так опешила, что на миг даже
потеряла дар речи.
— У тебя отшибло память? — вспылил он
уже недовольно. — Тогда в оружейной зале ты согласилась с решением
отца. Он подарил мне тебя на два года! И на это время ты моя
жена!
— Что ты несешь? Что значит, Военег
меня подарил?
— Ты что, не в себе, Вея? Еще скажи,
что не знаешь, что жен можно дарить родичам своего клана.
— Э-э-э. — Я окончательно
остолбенела.
И тут же вспомнила, как на одном из
привалов Милина рассказывала о том, что первый ее муж после пяти
лет брака подарил ее Драгомиру до конца жизни. Тогда я подумала,
что женщина не в себе, но сейчас это воспоминание вызвало у меня
оторопь.
Неужели в этом жестоком мире женщин
еще и дарили, как вещи?
Что значит, подарил на два года? То
есть меня отдали , как вещь во временное пользование? Кошмар! Это
было не просто ужасно, а жутко! Я что же, была наравне с рабынями в
этом мире? Раз меня дарили и отдавали, как какой-то стул.
Какая же я свободная высокородная
госпожа? Если мой муж Военег мог, когда хотел, запереть меня в
темнице, отправить умирать в Налагию или просто отдать на забаву
сыну?
— Это твой Ладинец. Видишь? — уже
процедил Чарослав раздраженно. Он тут же пальцами дернул и показал
один из круглых оберегов, висевших на его мошной обнаженной шее, и
добавил: — Отец отдал мне его во владение, как и тебя. Ты
принадлежишь мне на два года, девчонка.
— Нет, — замотала я нервно
головой.
Мозг отказывался принимать всю эту
жуткую реальность.
— Ты согласилась тогда и даже не
спорила с отцом. Сказала, что выполнишь его волю. А сейчас решила
ломаться? — продолжал молодой человек медленно, но неумолимо
надвигаясь на меня. Я лишь пятилась от него, не понимая, что
делать, и тихо шептала: