Я впиваюсь зубами в ладонь. Хочется выскочить, высказать этим двоим предателям все, что о них думаю. Но... я не дура. Зря вы так, господин Ашиль.
– Она просто из другого мира, – мягко укоряет его Тарлин и от этой ее робкой защиты становится еще противнее.
– Мне плевать. Пришлось сделать ее Истинной, другого выбора не было... Иначе бы она не отдала силу.
Тарлин широко распахивает глаза и отшатывается от него.
– Но демон может выбрать Истинную лишь единожды, – приглушенно шепчет она. – Сейчас... ты связан с ней на всю жизнь!
– Моей матери истинность не помешала устроить в королевстве бунт, а мой отец не постеснялся отправить ее за это в ссылку, наплодив детей от многочисленных наложниц, – выдавливает Ашиль.
– Тем не менее...
– Я не могу тащить ее с собой, когда сам не знаю, куда заведет меня жизнь. Как осяду где-нибудь, разыщу эту куклу и заберу. Самые сильные дети, к сожалению, родятся только от Истинной.
Тарлин опускает голову.
– Ты мог сделать Истинной меня, Ашиль. Я была бы верной подругой.
– Я одиночка, Ли. Я никого не люблю и предупредил тебя об этом с самого начала.
Ашиль хочет взять ее за руку, но Тарлин вырывается и выбегает из оранжереи. Он проводит ее равнодушным взглядом, а я отступаю назад и неловко цепляюсь каблуком за вылезший из земли корень. Путаюсь в юбках и падаю, не забыв одним ёмким ругательством сообщить миру всё, что я обо всех этих прекрасных демонах думаю.
И меня, конечно же, обнаруживают. В поле зрения останавливаются начищенные сапоги и Ашиль протягивает руку:
– Вставай, красавица. Расскажешь мне, сколько из нашего разговора ты успела подслушать.
В сердце как будто вонзили раскаленную иглу и я смотрю на Ашиля с ненавистью. На его классическое лицо, одновременно смазливое и мужественное. Между его бровей залегла складка, а широкий разворот плеч загородил солнце.
И как бесит эта его кривая ухмылка. Циничный и самоуверенный предатель.
Я делаю вид, что не замечаю протянутой руки и поднимаюсь самостоятельно. Надев маску холодности, отряхиваю юбку. Я не безвольная пазаданорская девица, а современная женщина, и не позволю вытирать об себя ноги.
– Так что ты слышала, Кати? – повторяет он жестко.
Я морщусь. Поначалу меня забавляло, как они все тут коверкают мое имя, но теперь даже это раздражает до крайности.
Надо что-то придумать и вернуться домой. Надоела сказка, которая совсем не сказка. В романтических фантазиях принцы не предают истинных.