Крест ухмыльнулся, еще раз облизал губы. А что? И фигурка у нее классная, и ноги стройные, и грудь имеется. И на мордашку симпатичная, большеглазая.
И дома никого, кроме них, нет...
— Зачем ты пришел?! — она резко скрестила руки на груди, с вызовом посмотрела на него и больше глаз не отводила. Почуяла опасность…
Его ухмылка стала еще шире.
— Я за бабками пришел, которые ты на мне заработала.
— Денег у меня нет! — ее голос несмотря на то, что звучал возмущенно, все-таки задрожал от волнения.
— А что есть? — его взгляд снова заскользил по ней сверху вниз и обратно.
— Ничего нет!
— Ну, смотри, — он рывком вскочил с кровати, моментально оказался рядом с ней. Заговорил, нашептывая в ухо: — Я сидел? Сидел. Изнасилование совершал? Не совершал, — помолчав, продолжил объяснять ей, словно неразумному ребенку: — Значит, что у нас выходит? Преступления не было, а наказание я понес. То есть ты мне должна.
— Что ты хочешь? — нервно сглотнув, повторила она.
— Хочу забрать свое, — спокойно и твердо заявил Крест вкрадчивым голосом, наслаждаясь видом ее испуга. — Ну, что, отдадим долги?!»
И как все изменилось потом. Как Женя стал для них с Настей самым близким человеком.
«— Зачем опять пришел? — поджав губы, поинтересовалась Таюрских и, понизив голос, добавила: — Я же просила — не при ребенке!
Крест медленно поднялся. Какая-то нервная она слишком… Может, от страха? Боится его?
— Я не к тебе, — он перевел взгляд на Настю, тепло улыбнулся: — Привет.
— Привет, Женя, — девочка в ответ тоже улыбнулась, немного покосившись на мать.
— Смотри, кого я тебе принес, — Крест подошел ближе к девочке и опустился на корточки, чтобы показать ей щенка. — Знаешь, как называется это порода?
Настя покачала головой, с интересом разглядывая белый комочек в его руках.
— Это шпиц. Он вырастет совсем небольшим.
Настя кивнула и улыбнулась еще шире, потом быстро взглянула на мать. Чувствовалось, что при ней она боялась лишнее слово произнести. Но любопытство все же взяло верх.
— А это мальчик или девочка? — спросила она с придыханием.
— Мальчик. Хочешь погладить?
Настя пожала плечиками.
— Я боюсь, — призналась она.
— Не бойся, он очень добрый и не тронет тебя, — пообещал Крест.
Он краем глаза отметил, как Олеся едва не задохнулась от возмущения, даже дар речи потеряла. В это время девочка, напротив, немного осмелела, освободила ладонь из руки матери и сделала шаг вперед. Как только рука ее коснулась пушистой шерстки, в глазах загорелся восторг.