Загремел гром, и небо осветила яркая молния.
Отвернувшись, поправила на своей талии ножки притихшей с пирожком Филлии, убедилась что одеяло прикрывает ее голову и просто побрела обратно по дороге в надежде выйти на большой тракт. Там за спиной осталась мать, отец, брат и его истинная. Там осталось счастье и беззаботность.
Моё детство. Наивность.
— А папа? — шепнула Филлия, прожевав кусочек.
— Папа спит, малышка. Они все спят и уже не проснутся. Но ты не бойся. С тобой теперь всегда буду я.
— Но мама, — она крутила головой, пытаясь обернуться.
— И мама спит, Филлия. Не будем им мешать. Нам нужно идти вперёд. Нельзя оборачиваться.
— Но я хочу к ним, — её голос стал плаксивым.
— Когда-нибудь мы снова будем все вместе, просто верь в это. Когда-нибудь, малышка. Но они теперь спят, а нам нужно с тобой жить дальше.
— А ты меня не оставишь? — я вдруг расслышала неприкрытый детский страх.
То, что она пережила сегодня, навсегда останется в её памяти. И пусть она пока не понимает, что такое смерть, но осознание обязательно придет. Обернется болью и тоской.
— Никогда, Филлия. Никогда, слышишь! Мы справимся со всем вместе. Ты подрастешь и станешь мне опорой. Обязательно станешь! И я расскажу тебе обо всем, что произошло сегодня. А пока ешь пирожок и постарайся немного поспать. А я буду нести тебя.
— Я не хочу оставлять там папу и маму, — жалобно протянула она. — Они промокнут под дождем!
— Так надо, — твердо ответила. — Их путь окончен, а наш только начинается.
Филлия притихла, пачкая мою шею сладкой начинкой пирожка. Раньше меня бы это мгновенно вывело из себя. Я бы разозлилась, но сейчас была рада, что она ест и не задает больше вопросов.
А грязная шея — мелочь!
Главное — она не плачет...
***
Меня мелко трясло от холода, а этой дороге все не было конца.
Дождь давно перестал поливать землю, оставив после себя огромные лужи и скользкую траву. Под ногами противно чавкала грязь. Мне чудилось, что сама природа за что-то наказывает меня.
Светлело.
Над вершинами деревьев обозначились первые предрассветные сумерки. Все четче вырисовывались кусты по обочине. Камни и выступающие из земли корни.
Но несмотря на это, я все чаще спотыкалась.
Устала так, что, казалось, шаг и упаду. Но я продолжала идти на чистом упрямстве, ещё и крепко придерживая спящую Филлию. Она была такой тяжелой. Спина от её веса стала просто деревянной и мне казалось, что я уже никогда не смогу её разогнуть.