— Ну, конечно, женщина же существо бесправное, особенно если она магичка!
— Ты в последнее время невыносима! — взорвался отец. — Делаешь все мне назло! Чего тебе не хватает, Гвена?
— Мне?! — матушка оскорбленно прижала ладонь к груди. — Мне не хватает жизни. Светских вечеров, балов, ужинов! Гостей, бесед...
— Гостей?! — папа приподнял бровь. — А у нас полные границы гостей. Красноглазых! Они с удовольствием отужинают... тобой! Ты в своем уме, дорогая? У нас война под носом! Я единственную дочь, как овцу, везу, чтобы императора умаслить, а тебя не её честь беспокоит, а отсутствие балов!
Максен взглянул на меня и поджал губы. Её жена пошевелилась и распахнула глаза. Кажется, ругань потревожила её сон.
Несколько раз моргнув, она взглянула на дочь и отобрала у нее корзинку. Я успела досчитать до трех, и поднялся отчаянный детский плач, словно Филлию там убивали.
— Что происходит, Максен? — Линнель даже внимания не обратила на ор своего единственного чада.
— Ничего, — рыкнул брат. — Сейчас поедем. Развернемся и на большой тракт.
— Развернемся? — она сморщилась и выглянула наружу. — А может, так и поедем? Что действительно среди этой нищеты пробира...
Она не договорила. Что-то вжикнуло, и Линнель обмякла, повиснув в оконце кареты.
— Милая? — Максен дернул её, и я в ужасе заметила торчащую из её горла стрелу. — Линнель!!! — взревел брат.
Филлия и вовсе заорала дурниной.
Заржали лошади. Вокруг что-то происходило. Отец попытался выйти из кареты. Открыл дверь и тут же, пошатнувшись, обмяк.
— Папа! — я рванулась к нему, но мама резко оттолкнула меня обратно на сидение.
Она в таком ужасе смотрела на умирающего отца. Из его груди торчали три стрелы.
— Карвин... — ее голос дрогнул.
4. Глава 4
— Линнель! — брат, не замечая ничего вокруг, продолжал тормошить свою истинную.
«Для него жизнь кончена» — почему-то именно эта мысль пробилась через панцирь ужаса.
Снаружи шел яростный бой. Что-то снова вжикнуло, и совсем близко раздался хлюпающий стон.
Возница!
Я моргнула. Мама продолжала таращиться на отца, будто не веря в произошедшее. Бледная, испуганная...
— Как же... — шептала она, еле шевеля губами.
Рядом с моими дверями кто-то загорланил. Не успела я обернуться, как чья-то рука, обхватив меня за шею, потащила наружу через окно.
— Папа! — заголосила я, ещё не совсем понимая, что он никогда больше не придет мне на помощь.