– Ну ладно, да! – выпалила Руби и швырнула телефон на стол. Зои увидела, как Логан морщится, увидев это. – Не давала я Джонатану чернил, ясно? Потому что у нас с ним любовь навсегда!
– И опасность, которая грозила Зверинцу, тебя совсем не волновала? – спросил мистер Кан. – Джонатан ведь пытался украсть зайцелопа. Ты вообще хоть примерно представляешь, что вышло бы, если бы ему это удалось?
Зои никогда не видела отца таким ошарашенным. Или даже оскорблённым из-за такого страшного предательства – лично она себя в этот миг чувствовала именно так. Мама с папой всегда доверяли ей, Руби и Мэттью. И позволяли им практически всё только с одним условием: беречь Зверинец.
– Поверить не могу, что ты нам солгала, – сказала миссис Кан.
– А вот я могу, – заявила Кейко. – Она та ещё врунья, между прочим. Например, цвет волос у неё вовсе не натуральный.
– И подумать только, всё ради Джонатана! – воскликнул Мэттью. – Ради этого двуличного урода!
– Он вовсе не такой! – крикнула Руби и театрально вскинула руки, размахивая рукавами как крыльями. – Вы просто его не понимаете! Совсем! Он хороший! Чудесный, настоящий герой!
– Он вор, – отрезал Мэттью. – И явно врал тебе, раз уж ты ничего про план с парком не знаешь.
– Я уверена, что и он не подозревает об этом, – заявила Руби. – И зайцелопа он пытался украсть по уважительной, благородной причине! И никто, кроме меня, даже не потрудился узнать зачем!
Мэттью скрестил руки на груди.
– Ах вот как. И что же это за благородная причина такая?
– Он сделал это ради Джесмин! – объявила Руби так торжественно, будто стояла на бродвейской сцене в свете единственного прожектора среди голубого тумана. Она приложила руку к груди и с жалостью посмотрела на Зои. – Он пытался её спасти.
– От чего? – спросила Зои. Что-то у неё внутри ёкнуло и сжалось. – От чего спасти, Руби?
– Прости, Зои, – сказала Руби. – Джесмин очень больна.
– Ничего подобного! – рявкнула Зои. Капитан Мохнач выпустил её, отпрянул и тревожно затрубил. Зои сжала кулаки, чувствуя, как колотится в груди сердце. – Снова враньё!
– Нет, это правда! – гаркнула Руби в ответ. – Мне Джонатан сказал!
– Ну-ка успокоились обе! – прикрикнул на них мистер Кан. – Руби, о чём ты говоришь?
Руби снова ненадолго примолкла, как самый раздражающий на свете Гамлет перед своим главным монологом.