За всё время пребывания в детском доме, нас с братом навещала лишь единожды наша соседка. Она же нам и сказала, что мать продала квартиру и переехала в другой город, не оставив адреса. Будучи двенадцатилетней девочкой, я очень долго переживала, поскольку всё ещё надеялась когда-нибудь встретиться с ней. Нет, не для того, чтобы посмотреть в глаза и осудить. Я была ей благодарна за свою жизнь и особенно за брата, без которого моё существование в стенах этого учреждения оказалось бы невыносимым.
Всё детство меня дразнили «ушастым кроликом». Думаю, нет смысла объяснять, что это прозвище было связано непосредственно с моей внешностью. Мы с братом – двойняшки и из нас двоих вся красота, харизма и уверенность досталась ему… Я же, кроме способности держать в руках кисти, никакими талантами не обладала. Даже точные науки давались мне с трудом. Я могла сутками напролет взахлеб читать стихи и делать на них зарисовки в блокноте, не особо переживая, что завтра схлопочу двойку по математике и физике.
Так продолжалось класса до девятого, пока я не стала ловить на себе заинтересованные взгляды старшеклассников. Привычно считая себя невзрачной и в какой-то степени жалкой, я не успела понять, когда со мной произошли такие перемены.
На выпускном альбоме я с трудом узнала в закомплексованном, неуклюжем подростке довольно симпатичную, слегка застенчивую девушку. Я даже и мечтать не могла, что со мной может такое произойти! С возрастом мои уши перестали расти и стали достаточно аккуратными. Зубы также со временем, без помощи ортодонта, «встали на место». Видимо природа все-таки услышала мои страдания и решила сжалиться, подарив не только миловидную внешность, но и неплохую фигуру.
Брат получил красный диплом и без труда поступил в институт, на факультет Машиностроения. Мне же, с моими тройками светила только одна дорога – в художественное училище, которое находилось недалеко от дома.
Чтобы хоть как-то сводить концы с концами, мне приходилось подрабатывать там же уборщицей. Чуть позже, когда Валентина Александровна – директор художки, разглядела, по её словам, талант, она предложила мне работу на полставки.
- Негоже такому дару пропадать! Тебе бы картины писать или архитектором работать, а ты тут полы натираешь…
Вот и Димка мой твердил то же самое, уговаривая сменить работу уборщицы, на что-нибудь стоящее. Сам же, после института, подрабатывал где придётся, стараясь чтобы мы жили не хуже других.