- Крышу с трубой приподняло ветром, - новый вздох. – Независимо
от ее собственной воли, какая-то сила ей будто бы повелевает… Не
думаю, что дело в нас с Танзином. Мы стараемся ни в чем на нее не
давить. А-Ли разумный ребенок, мы показываем ей свое полное,
всеобъемлющее доверие. Оно – искреннее, Цзинь.
- Верю. Теперь я понимаю, почему тебя обеспокоил нож в руке на
втором рисунке.
- Нет, нет. Перед этим доченька веселилась, когда я разделывала
курочку. Смеялась – она чудесная и открытая, ты сам мог бы понять,
если бы взглянул на распахнутую дверь и приоткрытые окна дома А-Ли.
Что меня поразило, так это то, что она спрятала этот рисунок. Мэйли
защищала меня. От того, что ее изображение могут неправильно
понять.
- О? – удивился дядя. – Это она тебе сама сказала?
- Нет, Шэнли, - возразила Мэйхуа. – Твоя сестра не совсем глупа.
Никаких других причин, чтобы спрятать его, быстренько нарисовав
другой, у моей драгоценности не было. И, обрати внимание, какие
здесь теплые цвета.
- Как тогда второй рисунок попал к тебе? – задался здравым
вопросом родственник.
- Случайно, - отозвалась мама. – Я помогала застегнуть рюкзачок,
и он оказался там, внутри.
- Доверие, говоришь? – фыркнул Цзинь. – То, что ты его забрала и
хранишь, больше похоже на поведение дяди…
- Ты!
- Молчу.
- Это правильно. Шэнли… До года моя девочка была другой. В год
мы с Танзином провели жуажо.
На этих словах эта ворона, кажется, перестала дышать. Тот
разговор на мой второй день рождения, про традиционный обряд жуажо,
я помню преотлично. Часы – как символ скоротечности бытия. Их не
должно было оказаться в наборе вещиц на выбор «будущего».
- И что за предмет схватила моя племянница?
- Песочные часы.
- Никто не кладет перед ребенком часы. Сестра, вы с мужем
перегрелись?
- Я не знаю, как это случилось, Цзинь! Мы несколько раз
вспоминали и обсуждали тот день с Танзином. Он тоже не помнит, как
и почему среди предметов на выбор оказались они.
- Так. Дальше?
- А-Ли схватила эти часы… А потом упала и ударилась головой.
- Что?!
- Тише, с ума сошел так орать?
- Прости. Малышка сильно ушиблась?
- Думаю, да, - долгая тяжелая пауза. – В тот день А-Ли
изменилась. Ты мужчина, и не поймешь. Но мать носит в себе дитя
долгих девять месяцев. Мы знаем, чувствуем, когда что-то с нашим
ребенком не так.