Стоит ли верить письму?
Моэраль сгреб обе бумаги и направился к матери. Был бы жив отец, все стало бы намного проще. Но он умер несколько лет назад, и единственным советчиком Моэраля в эти годы была Кадмэ. Впрочем, их отношения портились, причем, портились стремительно. Возможно, это был последний раз, когда матери было суждено узнать о делах сына.
– Почему не спишь? – удивленно спросила женщина, едва лишь Моэраль приоткрыл дверь в ее спальню. – Время позднее.
– Ты сама не спишь, – усмехнулся он.
– У меня много работы, – Кадмэ приподняла за угол вышиваемый гобелен.
– Что на этот раз?
– Утиная охота.
«У тебя на уме одни гобелены», – с внезапной неприязнью подумал Моэраль.
– Ты ко мне по делу? – казалось, от пронзительного взора Кадмэ не укрыться и в подвале.
На несколько мгновений Моэраль пожалел, что пришел, но было уже поздно.
– Прочти.
Кадмэ недоверчиво взяла пергамент. Моэраль долго ждал, пока мать разберет чужой витиеватый почерк. Особенно долго она рассматривала печать, поднесла к самому носу.
– Это не подделка.
– Я пришел к такому же выводу. Но все равно не верю.
– Почему? – Кадмэ подняла на сына сияющие глаза. – Ты был любимцем Таера!
– Но предпочесть племянника… да кому мы врем! Если я и прихожусь ему племянником, в лучшем случае семиюродным!
– Не семиюродным! Ты гораздо ближе ему – Бран Холдстейн недаром взял в жены Элию Сильвберн, а Элия…
– Их наследник умер, дочерей раздали замуж, – отмахнулся Моэраль. – Таер был мне дядюшкой по традиции и духу. Кровь значения не имела.
Кадмэ задумалась.
– Серая Лилия?
– Это таверна для благородных в Сильвхолле. В ней я однажды имел откровенный разговор с хорошим человеком. Так что ты думаешь о письме?
– Ты точно знаешь, кто его написал?
– Да. И в этом человеке я уверен.
– Почему он написал тебе?
Моэраль задумался.
– Мы дружили, когда я жил при дворе. Но дело не только в этом. Он предан Таеру. Возможно, просто желает исполнить его волю.
Кадмэ промолчала.
– Внизу ждет гонец. Ему нужен ответ, – напомнил Моэраль.
– И какой ответ ты намерен дать? – лицо Кадмэ светилось, как бы она ни пыталась этого скрыть. Подозрительная от природы, она сразу поверила в правдивость жалкой писульки, а вот Моэраль…
– Я буду думать. Пока не проверю, насколько написанное соответствует действительности, не приму решения.