– Думаешь, мы увидим здесь свой род? – Чуб неуверенно оглянулась.
– Вряд ли, ведь Владимирский стоит не на кладбище – это городская байка.
– А нам не станет плохо в соборе, мы же ведьмы?
– Он еще не освящен, не достроен. Как собора его еще нет.
Даша посмотрела на главный вход – там, где в их времени царил Страшный суд и взвешивал души любимец Маши архангел Михаил. Но стены над входом были девственно чистыми. Лишь с верхнего барабана, опустив руки, на них глядел белокудрый Бог Отец, еще не имевший силы прогнать двух залетных ведьм из места, не ставшего покуда святым.
Чуб прошлась по левому приделу и остановилась, разглядывая золотые павлиньи перья орнамента, созданные рукой Михаила Врубеля (в итоге их бедному гениальному Мише разрешили писать только орнаменты в арках храма!), дошла до будущего алтаря:
– А вот это мне нравится!..
Рядом с «Судом Пилата», вдохновившим, возможно, Михаила Булгакова на известные сцены романа, поместилась темная фреска – одинокий коленопреклоненный Иисус в белой одежде и плаще цвета запекшейся крови. Голова Спасителя была опущена, глаза прикрыты, как во время молитвы, губы казались всезнающими и скорбными.
– Погоди, погоди… дай мне рисунок Врубеля, – едва не вскрикнула Чуб.
Акнир достала из любимой гобеленовой сумочки свиток рисунка. Даша развернула и, быстро придирчиво сверив карандашный набросок с изображением на стене, неприязненно выпятила нижнюю губу – неприязнь относилась к новой зародившейся мысли:
– Этот, на коленях, не просто мужик с бородой… это же сам Иисус! Христос!
– Да, похоже, ты угадала, – вгляделась во врубелевский набросок Акнир.
– Это Иисус! Ты не понимаешь? Христос на рисунке молится Врубелю как Богу! Бог стоит на коленях перед ним. Он нарисовал Христа… – она закончил шепотом, – на коленях перед собой… Ой, лучше бы он был голубой. Это еще хуже. Это уже сатанизм какой-то!
Она замолчала, тщетно пытаясь отыскать для него оправдание. Или хотя бы объяснение!..
Вот вам и сатанинские иконы! На лицевой стороне – Бог, на тыльной – черт-демон. Изобразив с главной ведьмы Города Кылыны одновременно и Богоматерь, и Демона, Врубель, по сути, написал то же самое. Но тогда он не знал, кто такая Киевица Кылына, принимал ее за другую даму… теперь…
Ведь даже на самых мерзких сатанинских образах Иисуса Христа не изображали стоящим на коленях пред… кем?