Одно видение сменилось другим. Перед взором предстала ядерная
пустошь, некогда цветущая планета превратилась в мёртвую землю. С
небес величественно спускался космический десант Марса.
Главный эсминец приземлился с гулом, от которого дрожала
выжженная почва. Из шлюза вышел Атаульф Хексагон, окружённый
свитой. Его лицо светилось мерзким, самодовольным удовлетворением.
Его план оказался успешным. Не было нужды воевать с землянами,
когда их собственное оружие способно превратить их мир в руины.
Достаточно спровоцировать ядерную войну и спустя время добить тех
немногих, кто выжил.
Видение исчезло, уступив место ослепительному свету. Значение
происходящего было очевидным.
Подобные образы появлялись и прежде, становясь пророческими. Это
не раз спасало жизни нам, повстанцам.
Мой мозг обладал даром видеть будущее, но это было вне контроля.
Видения появлялись сами собой, открывая разные нюансы будущего. И,
к радости или к несчастью, обычных снов у меня не бывало.
Отец настойчиво убеждал хранить этот дар в секрете, чтобы
избежать проблем. И теперь это не имело значения. Будущее стало
ясным, но повлиять на него было невозможно. Жизнь закончилась.
Пелена сомкнулась вокруг, а затем исчезла. Глаза ослепил яркий
свет. Не тот, что появляется в конце туннеля, а исходящий из окна.
Окна? На миг всё остановилось.
Как-то по-будничному пришло осознание, что тело слабо и каждая
клетка дрожит от боли. Со временем обстановка становилась четче —
белые стены, солнечные лучи, льющиеся через окно. Всё говорило о
том, что я нахожусь в больничной палате. Это место ощущалось
одновременно и реальным и чуждым.
Постепенно ощущения осознавались сильнее. Грубая текстура
покрывала, запах хлорки, пение птиц за окном. Лёгкое движение левой
руки дало понять, что запястье пронзает тупая боль от катетера.
Тонкая, болезненно бледная рука дрожала, словно принадлежала чужому
телу. Она выглядела как чужая. Слабая, почти измождённая.
Собрав крохи энергии, я рывком сбросил покрывало. Обнажившееся
тело выглядело чужеродным: истощённое до предела, с выпирающими
рёбрами и впалым животом. Когда-то мощные мышцы и накачанный пресс
исчезли, оставив лишь слабую оболочку. Даже в детстве моё тело
никогда не было таким жалким. Всё это насмешка судьбы, не
иначе.
На стене висело зеркало. Было достаточно одного взгляда, чтобы
оценить ущерб и понять, что с моим телом. Были сильные сомнения,
что увижу привычное отражение.