– Дорогой…
– Шай, всё хорошо, до утра я
достою.
– Ложитесь спать, мы с Ленцем вместе
постоим на страже. – выходя из зала, Миглус закрыл за ними
дверь.
Не нарушая повисшей тишины, мать с
сыном устроились по удобней, и практически моментально
заснули.
– Фауст жив… Думаешь его видели у
дома? – было не видно, но глаза Ленца покраснели и в них заблестела
влага.
– Не уверен, даже я не смог обнаружить его, пока он не подошёл
вплотную к дверям… Если Хайтес решил нас уничтожить, то наша
смерть, это лишь вопрос времени… – Миглус всем сердцем ненавидел
Хайтеса, потому в его голосе слышалась жажда крови каждый раз,
когда упоминался этот мерзавец, – Хайтесу важно уничтожить прямых
наследников противящейся ему ветви, а не раба, которым Фауст
притворяется…
– Мы можем что-то сделать?
– Не так давно магическая академия
Харвуд вновь объявила о наборе учащихся…
– Это ведь самая известная академия
для благословлённых.
– Да. Не так давно я виделся со своим
давним другом, что преподаёт в этой академии, мы обсудили
возможность поступления моего внука, – старый эльф достал каменную
табличку из своей сумки, – Я могу попросить, чтобы Фауста взяли
туда обучаться.
– Да, это было бы не плохим вариантом
для него, но мы…
– Давай не будем об этом. – Миглус
оборвал Ленца, не желая слышать того, – Если мы решили, то нужно
будет завтра поговорить с Шайни и вместе убедить Фауста отправиться
в академию.
– Завтра как раз предпоследний день
весны…
Ночь прошла тихо, не потревожив сон
матери с сыном. Уставший Ленц продержался пару часов, прежде чем
заснул чутким сном, сидя на своём посту рядом со старым эльфом,
рядом со входом в обеденный зал. Миглус не стал будить зятя, и
продолжил писать письмо на табличке для своего друга в Харвуде, что
активно отвечал ему.
– Вот и хорошо. – старый эльф вздохнул
с облегчением и откинулся на спинку стула. На улице начинало
светать.
Хоть поместье и оставалось
забаррикадировано изнутри, и оккупировано снаружи, гнетущая
атмосфера в нём рассеялась, а ей на смену пришли радостные
разговоры и запах готовящегося праздничного ужина. Фауст не до
конца понимал, в честь чего праздник, но спрашивать не стал, просто
помогал подготавливать обеденный зал, стараясь и дальше
поддерживать радостную обстановку.
Оставшись помогать жене на кухне, Ленц
обговорил с ней возможность поступления Фауста в академию. Девушка
не хотела отпускать сына на другой континент одного, но всё же,
решила, что так будет лучше для мальчика.