– Не берут, – отрицательно качаю головой.
– Сколько ты уже находишься в Москве?
– Три месяца, – складываю пальцы в замок и опускаю взгляд.
Как на допросе, ей Богу!
– Три месяца бродяжничаешь?
Бродяжничаешь!
– Кочую! – даю свою формулировку, и он усмехается.
– Не тот город для такого образа жизни выбрала. Тут очень опасно.
– Я в курсе.
Открыл, блин, Америку!
– Можешь пожить у нас, – на полном серьёзе произносит. – Работу тоже тебе организуем.
– И с чего вдруг такая щедрость? – не скрываю того, что его предложение настораживает. – Зачем тебе помогать мне? – в лоб спрашиваю. Чё тянуть кота за органы?
– Да чисто по-человечески.
– Не верю я в это…
– Мой друг, Данила, вырос в детском доме. Кое-что рассказывал о своей жизни. Думаю, твоё детство тоже не было радужным.
– Нормальное у меня было детство, – мой голос звучит грубо, но плевать.
– Мне кажется, ты сейчас в тяжёлой ситуации. Или я ошибаюсь?
– Справлюсь, – высекаю уверенно.
– Пожить можешь на балконе, там есть раскладушка. Большего предложить не могу. Другие комнаты заняты.
Складываю два и два.
– Твой кент будет против такого расклада, – моя очередь усмехнуться.
– Ничего, потерпит. Тем более, что это временно, верно?
– Ты сказал, что другие комнаты заняты. Сколько вас тут? – подозрительно прищуриваюсь.
– Трое.
– Три мужика. Отлично! Пожалуй, я выберу план Б. Уйти.
– За что в колонию загребли в четырнадцать?
Молчу.
– Кто тебя избил?
– Неважно.
– А не боишься, что найдут?
Боюсь, но разве ж можно в этом признаваться?
– Обворовала кого-то, как Кирилла? – выбивает страйк, и смысла врать я не вижу.
– Да. Один гелик, оставленный открытым по стечению обстоятельств.
– Ясно, – будто бы разочарованно выдыхает.
– Я… не хочу это делать. Мне просто… надо было что-то есть и…
Затыкаюсь, обрывая свою речь.
Глупое оправдание, Ясь.
– Если останешься в этом доме, знай, что воровства я не потерплю, – выдаёт строго.
– А ты, типа, главный, что ли?
– Типа да.
– Понятно. Про какую работу ты говорил? – так, чисто интереса ради уточняю. – Сразу предупреждаю: спать я ни с кем не буду!
– Чё за бред она несёт?
Это Дымницкий в комнату вернулся.
– Ярослава какое-то время поживёт с нами.
Пхах!
Вы бы видели лицо Кирилла, вытянувшееся от изумления.
– Ты спятил, Паровоз? – таращится на Илью во все глаза.
Еле сдерживаюсь, чтобы не заржать в голосину на всю квартиру.