— Сейчас на пятнадцать, завтра на два часа?! А потом что? — Он вышел из своей комнаты и вырос передо мной, неудовлетворенно взирая на свое единственное чадо. Я никогда не достигала его идеала. Возможно, потому что однажды родилась девочкой, а не мальчиком, как он хотел.
Его серо-голубые глаза взирали равнодушно и раздраженно. Но к этому взгляду я уже давно привыкла.
— Прости, — увела глаза, уставившись на вычищенный до блеска мраморный пол. — Это больше не повторится. Я могу пойти в свою комнату?
— Жду тебя за столом, — отец шагнул на кухню, и я выдохнула от облегчения.
Ужин являлся обязательной частью, если отец был дома. Опоздала — наказана. За свою жизнь я научилась приходить вовремя, но все же... дни, когда он задерживается на работе — лучшие.
В комнате с аккуратно сложила учебник на полку и переоделась. Идеальная чистота в комнате — тоже важное правило. Радует, что когда ты что-то делаешь часто, оно становится привычкой. Такая же светло-бежевая, как и вся квартира. Здесь все выбирает отец.
В домашнем бесформенном платье вышла в коридор и попала оттуда в кухню.
Он уже ужинал. Стол сервирован на двоих человек, это постарался наш повар. Я тихо села на свое место напротив него. Глаз не поднимала, вяло ковыряясь в тарелке. Ненавижу свинину, но отцу всегда было плевать, что любила лично я.
— Ну вот ты и готова услышать от меня новости, — он прервал нашу тишину спустя десять минут. Отложил вилку и немигающе уставился, буравя взглядом.
— Что именно? — Я жевала лист салата. Сегодня, видимо, на диете.
— Сядь ровно, — короткий приказ, и я выпрямилась как по струнке. Долго же он меня муштровал. Продолжил: — Перевод готов, завтра ты поступаешь в лицей.
Еда застряла в горле, начала кашлять подавившись. Отец наблюдал за этим с молчаливым равнодушием. Когда, наконец, смогла вздохнуть, тихо ответила:
— Я думала, что ты... несерьезно.
— Серьезнее некуда, это необходимая мера.
— Для кого? — В горле встал ком, но уже не из-за еды. Он хоть как-то сдерживал наступающие слезы. Отец снова все решил за меня и без моего ведома. Ставить перед фактом — его фишка. — До ЕГЭ осталось два месяца. В этой школе у меня подруга... у меня там вся жизнь!
Он резко ударил ладонью по столу, и я вздрогнула. Сердце сжалось от липкого, привычного страха.
— Это не обсуждается! — отрезал, на скулах заходили желваки. Папа не любит, когда ему перечат, и я стараюсь не лезть на рожон. Но когда переходят все границы, словно выбираюсь ненадолго из своего панциря, в котором живу все эти годы.