Последняя фраза на грани фола. Это Кравцову можно называть меня стервой. Лишь он имеет право быть сверху во время наших словесных перепалок. Только домой хочется так сильно, что я рискую.
— Да черт с тобой, Градская!
Расчет срабатывает ювелирно точно. Коля злится, но больше не пытается схватить за руку или сунуть бокал. Будто устал от моей компании, он на миг отворачивается. И этого времени мне хватает, чтобы незаметно вильнуть в сторону выхода.
***
Пока начальство не одумалось, лечу по ступеням вниз, к гардеробу. В ответ на удивленные взгляды коллег, которые то и дело мешаются под ногами, беззвучно шепчу: «Форс-мажор».
Не хочу оправдываться. Ни с кем не горю желанием разговаривать. Перед глазами уже сияет лицо сына. Сонное, хмурое и самое красивое на свете.
Но стоит протянуть руку за плащом, кто-то высокий и горячий, как печка, вырастает за спиной.
От страха холодок бежит по позвонкам.
— Елизавета Ивановна? — Мужской голос звучит тихо. Говорящий словно и не догадывается, как трудно среди басов разобрать хоть что-то.
Однако я слышу каждую букву. Напряженными нервами ощущаю вибрацию всех этих звуков. И, кажется, чувствую даже эмоции... так остро, что зажмуриваюсь.
— Здравствуйте. — Не оборачиваюсь.
Нужно сделать пять шагов к двери. Всего ничего до полной свободы. Но тягучая мужская аура окутывает с головы до ног, мешая дышать и двигаться.
Забытое состояние. Смесь волнения и опасности — коктейль, запрещенный для матери-одиночки. Да и в принципе не самый безопасный для любой женщины.
— Вы уже уходите? — Мужчина забирает мой плащ из рук гардеробщика и оставляет у себя как заложника.
Кое-как сделав вдох, я распахиваю глаза и встречаюсь взглядом с мужем своей последней клиентки. Тем самым, который не может иметь детей и не желает делать никаких анализов. С мужчиной, из-за которого я лишилась отпуска и, видимо, покоя.
— Извините, приемы в ресторанах не веду.
— Я бы не напрашивался. С некоторых пор стараюсь не беспокоить врачей без причины. Особенно женщин.
Фраза похожа на шутку. Звучит вроде бы тоже несерьезно. Но мой собеседник не улыбается. Он скользит внимательным взглядом по моему лицу и останавливается в районе подбородка. Приличный донельзя. Полная противоположность Кравцову.
— И это правильно. Лучше не беспокоить. — Так и хочется спросить: «Почему?» А еще: «С каких именно пор?»