Тамбуром воздух зажат
в пяльцы. —
Стоит стеной.
Впиваюсь в него пальцами,
тесто воздуха перемешиваю,
нащупывая проход, но
холодно
и темень кромешная.
От страха обливаясь морозным по`том,
пытаюсь расшевелить Светило заплечное,
вливаю заздравную речь в него:
– Солнышко моё, Аленькое! —
Выгляни, хоть фонариком!
Очень нужно!
А оно в поездах не ездило целую вечность! —
Путешествуя лишь на крылах неболёта,
отражалось в глазах человечьих:
океанах-озёрах-лужах.
Оно испугалось конечности,
свернулось в малёхонький
звёздный шарик,
насупилось важно,
и запряталось мне в затылок,
охраняя тыл…
– Солнце! – от страха уже тихонько, —
Не бойся…
Ведь я с тобой…
Я сегодня отважная…
Выгляни краешком над головой…
…
Поезд – явно – живой.
Не робот.
Искусно
свою работу
делает.
Не вводя меня в курс,
летит в запредельное.
…
В пустоте цепляет за что-то нога.
Неужели шнур
генератора света искусственного?
(Или как там его по науке?)
А это – петлёй меня захватило
облако. (Или обманка?)
Ну-ка…
Пытаюсь выбраться, что есть сил,
вся выворачиваюсь, чуть ли не наизнанку! —
Не вышло!
Вдруг, мячиками
выкатились наверх ребятишки —
светом в лицо дышат:
девочки, мальчики…
Ишь, ты! —
Солнце сжалилось —
прислало в подмогу зайчиков!
Ах, эти девочки,
ах, эти мальчики,
цветочные мне водрузив очки,
кругом сомкнули пальчики,
лучами зажали ось,
запорхали в танце, трелями ослепив:
– Поспи! Поспи! Поспи… Поспи…
Пульс замедляется… За ним —
пёрышко щёку
трогает. —
Клеем целует веки.
Я становлюсь привязанным
за ногу
к облаку
спящим человеком.
Колеса стучат:
«На-всег-да-не-у-сни».