– Боров ты, а не барон, чтоб тебя черти взяли! – Подала голос жёнушка.
– Цыть, у меня! Давно не получала? Так за мной не пропадёт! Ишь наладилась – кусать руку, хлеб дающую, шалава необразованная.
Павел попросил:
– Женя, собери вещички Илоны, да и мои тоже. Свидетельство о рождении не забудь.
– Твои шмотки – вон, у порога, в старой сумке. Хотела на помойку выбросить, да не успела. А у Илонки и собирать нечего. Школьную форму, ранец с учебниками, да так, по мелочи. Остальное – купишь.
– Телефона у неё нет? Нам надо на вечерний поезд поспеть.
– Ишь, чего захотел! Телефон ей! Ладно, схожу к соседке, у девчонки её телефон есть.
Павел осмотрелся. Квартира принадлежала ему. Он жил в ней ещё до женитьбы. Теперь она стала походить на казарму. Всё в ней чужое, и люди чужие. Бедная Галочка! Сколько ей пришлось пережить, пока он ей голову морочил из-за Жени. Его прервал Вася, он словно прочитал его мысли:
– Квартира, как я понял, твоя, и ты имеешь на неё все права. Женьке после развода даже половина не положена. Она ведь уже взяла развод, и про квартиру узнала. Но повремени чуток, пока я получу жильё от воинской части, мне обещали. Черкни телефон, я тебе отзвонюсь, как будем съезжать.
– Хорошо, Василий. Хороший ты человек, порядочный, опять повезло Жене.
– Стервам всегда везёт, но и на них управа есть. Будет у меня, как шёлковая. – А Паша подумал:
– Так вот чего ей не хватало для полного счастья. Она всё о жёстком сексе мечтала, вот и получила, что хотела – и жёсткий секс, и жёсткий кулак, и жёсткий нрав. Эксклюзив – три в одном.
Они помолчали, потом Василий спросил:
– Может. Поклюёшь чего? Сейчас чайник поставлю. А то ты с дороги, и снова в дорогу.
– Спасибо, Василий, кусок в горло не лезет. На вокзале, если успеем, поедим, или с собой прихватим. Сейчас праздники, школа закрыта, а надо бы справку и мед. карточку взять, может, поможешь? Можно, конечно всё через интернет переслать, да компа у нас пока нет.
– Женьку пошлю, пусть хоть последний раз о дочке позаботится. Потом тебе звякну.
Вскоре прибежала запыхавшаяся Илона. Она кинулась к отцу на шею. Он прижал к себе её худенькое тельце, едва сдерживая слёзы. Потом взял вещи, кивнул Василию, и вышел. На лестнице его ждала Женя. Она, молча смотрела на него, потом сказала:
– А ты изменился, такой красивый стал. Видать на том свете лучше тебе живётся, чем со мной. Какая же я была дура!