В какой-то момент Олегу стало казаться, что старик конкретно следит за ним, прямо между лопаток этот острый взгляд чувствовал. Но, к счастью, Бёё руководил развлекательной группой, которая устраивала для туристов и местных всякие представления, так что и своих дел у него было по горло.
Наконец, Бат закончил развешивать свой грязный антураж и с видимым удовольствием оглядел юрту:
– Бёё будет рад.
– Да уж, – проворчал Олег, – вы бы хоть поделились своей радостью, что ли.
Но Бат притворился непонимающим, церемонно склонился и, пятясь, вышел из юрты.
Олег нисколько не сомневался, что и переводчик, и начальник самодеятельности почти всегда были под кайфом: слишком влажно блестели их черные глаза, слишком быстро уничтожали они запасы еды, то и дело затягивая непонятные монгольские песни, у которых, казалось, не было ни начала, ни конца. Зато шоу, каким бы нескладным оно ни было, вполне передавало местный колорит. Конечно, не сравнится с постановками, которые Олег видел в Лас-Вегасе, Лондоне или Дубаи, но можно подобрать фильтры, чтобы в Инстраграме выглядело мистической экзотикой.
«Главное, – напомнил себе Олег, – перед дорогой ничего местного не есть. И начальника этого к своей еде не подпускать».
Как будто подслушав нелестные мысли о своем хозяине, нож соскользнул с камня и полоснул по пальцу. Порез был неглубокий, но кровь хлынула пузырящейся струей, будто только и ждала выхода. Олег негромко выругался и, с трудом открутив одной рукой пробку, плеснул на рану водку. Еще не хватало под конец путешествия столбняк подцепить с этой ржавой рухляди.
Хотя… рухлядь-то уже перестала быть ржавой. Вытерев кровь, Олег обнаружил на ноже какие-то царапины. В сгустившихся сумерках рисунок было не разобрать, а включать свет не хотелось. Протянув руку, Олег приоткрыл заслонку небольшой печки, по местному обычаю, стоявшей посередине юрты, и отсветы пламени запрыгали по металлу, как будто оживляя расправившего крылья орла.
Олег усмехнулся: схематичный рисунок сильно походил на логотип Армани. Довольно грубая работа. Впрочем, можно не сомневаться, наверняка найдут, кому впарить это как талисман, с их-то религиозной мешаниной. Христиане здесь приходили в буддистские храмы; заболевшие буддисты обращались к шаману; шаманы, чья жизнь сильно усложнялась множеством табу, шли за помощью к мусульманам. Что угодно могло оказаться религиозным объектом, но при этом местные относились к ним с беспечной легкостью.