Со временем количество соискателей моего внимания поиссякло. Тогда я стала заводить односторонние иллюзорные интрижки с привлекательными актерами, докторами и знакомыми мужа. И представлять в постели очередной объект симпатий на месте изученного до родинки супруга. Для вас, мужчин, первостепенной является визуальная сторона действа. Вам важно испытывать влечение к конкретной партнерше. Мы же, мечтательницы, способны, закрыв глаза, мысленно переместиться в более волнующий антураж и нарисовать себе какого-нибудь невероятного героя. Или двух. А моему супругу было всегда глубоко наплевать на те иллюзорные оргии, что творились у меня в голове вовремя соития. Он вообще всегда довольствовался моей привлекательной обложкой, не стремясь вчитаться, вникнуть, откопать потоенный смысл. И этот смысл за ненадобностью не замедлил испариться. С годами замужества я обмельчала. Вся моя сущность бултыхалась на поверхности и исчерпывалась новыми платьями, поездками и ресторанами. Где-то я слышала, что от хорошей жизни тупеют. На тот момент я, конечно, ни за что себе бы не призналась, что со мной произошло нечто подобное. Но теперь, оглядываясь назад, я осознаю в полной мере бесполезность своего многолетнего замужнего прозябания.
Возможно, мне следовало родить ребенка. Так делали все. Это было следующей ступенькой после выхода из мэрии. Забеременеть, отходить должные девять месяцев с тяжелым пузом, изрыгнуть из себя младенца и посвятить ему остаток своих дней. В этом ведь и есть смысл женщины – воспроизвести род, дать продолжение генам. Муж часто заводил разговоры о ребенке. Ему хотелось на закате дней понянчить карапуза с собственными глазами, съездить с ним на рыбалку, научить стрелять из рогатки. Я никогда не говорила «нет». Зачем расстраивать человека? Пусть тешится надеждой. Он и тешился. Я придумывала несуществующие гинекологические болячки, малевала черной краской страшные лишения, которым мы неминуемо подвергнем себя с появлением третьего лишнего. Со временем он смирился, и после моего тридцати-восьмилетия перестал поднимать тему размножения. И я сама тоже успокоилась. Потому как до этого в моем сознании все-таки маячила вкрученная социумом лампочка «надо, надо». Эти нетактичные вопросы подруг-мамаш опять же! «Ну, а ты-то когда?» Ясное дело, вытирая сопли своим первенцами, снося их капризы, и старея от всего этого на глазах, они страстно желали увидеть и меня в своих рядах домашних героинь. Я вежливо улыбалась в ответ на их распросы. Советская идиология всеобщего уравнивания никогда не была мне близка.