– Териберка, – выдохнул Ник, пробуя на вкус непривычное все еще ударение на «и». – Это побережье, на восток от Мурманска. Тут большая стройка затевается в десяти километрах. Разработка шельфа. Может, там кто нужен, поищи.
Кивок. Тихое «спасибо… друг». Ник тихо фыркнул – неужели ты думал, что оттолкну?
– Так куда ты подал документы?
– В Питер, – Вит дернул плечом.
Ясно, в некоторых случаях и Петербург – это Север.
– Давай в Москву.
– Но…
– Москва больша-а-ая, ей видней, – Ника откровенно понесло, голод и сутки без сна превращали его в гремучий газ, желающий гореть и зажигать. И чем хуже все вокруг, тем жарче и ярче. – В Москву, камраден, в златоглавую. В какую-нибудь эйчарную лавочку, подбирающую…
<Входящее сообщение. Открыть?>
<Угу, и сэндвич с беконом. Бекон с сэндвичем. Два.>
– …подбирающую работу всем нищим и обездоленным! К чертям Луну! Одни камни и колдобины! Может, у них есть что-то красивое…
<Доброго времени суток, Ник. Материал принят, сейчас в соцсетях разойдется на постновогодней волне. Ждем, когда у тебя там засияет. Кстати! Есть предложение от NordAugen. Они готовы предоставить на испытания бионические глаза для нашей корпорации…>
– Да что у них красивого…
– Нет, ты только подумай! – Ник вдруг судорожно сглотнул и крепко зажмурился, пряча слезы. – Например, полеты над Гималаями! Представь, ты летишь и видишь, видишь каждую черточку их излома, каждую скалу, каждую… Видишь, как…
<…но это другой контракт. На пять лет в Москве. Репортажка, нуар, движуха с элементами сермяжной правды – короче, так, чтоб душу у потребителя контента рвало. Операцию проведут в «ЗаВале». Клиника первоклассная, хотя нейминг по фамилиям основателей – так себе идея. Маякни, как решишь.>
– …как солнце красит их в кармин, – выдохнул Ник.
Сейчас в кармин красило его собственный мозг, не выдерживающий перегрузки. Давай, Ник Стрижов, решай! Решай, хочешь ли ты бросить природу и заделаться репортажником – а что еще в этой Москве ловить? Решай, хочешь ли ты видеть на сотню процентов, ибо слишком тонка твоя роговица, слишком хрупок твой собственный глаз, чтобы прозреть по стандарту.
– А ты поэт, Ник, – выдохнул эфир.
Устал я, космолетчик. Устал очень. И сейчас моя интуиция выдаст контрольный совет, опередив мироздание на целый шаг, я сделаю все, что надо, и отрублюсь. И даже бекон с сэндвичем будет, наверно, завтра.