– С праздник-ик-ом, милай, – вручив подарок, супруга прошлепала мимо меня в спальню и закрыла за собой дверь.
Спустя секунд пять нечто огромное рухнуло на пол и захрапело. Ламинит у меня под ногами подрагивал, а обои во всей квартире сами собой стали сворачиваться в трубочки от ужаса.
Я прошел в гостиную, бросил носки на журнальный столик и, устроившись поудобнее на диване мигом перенесся в волшебное царство Морфея.
Спустя пять часов меня разбудил крик тещи, доносящийся из кухни под аккомпанементы, кипящих в масле котлет:
– И как же это понимать прикажете? Жена тут значит за него пашет денно и ношно, следит за собой, готовит, убирает, а ЭТО спит себе и в ус не дует?
В комнату вошел Вовчик с имбецильной улыбкой на лице. В тот же миг воздух наполнился стойким и ни с чем несравнимым ароматом туриста, три месяца шатавшегося по югу сибирской тайги.
– Носочки! – он без малейшего зазрения совести схватил мой подарок и нацепил на свои кривые, волосатые ноги.
Из коридора мне беззвучно подмигнул тесть. Я тут же проследовал за ним до кладовки. Уже находясь внутри, мы забаррикадировались на случай внезапного и нежелательного обнаружения и в считанные минуты приговорили пол-литровую бутылку чистого, как слеза комсомолки, спирта.
Алкоголь взбудоражил кровь, несколько притупил жизненное восприятие. И теперь все беспокоившие меня до этого проблемы казались ничтожными. Осмелев, мы вместе с тестем, подпирая друг друга, покинули свое укрытие, и вновь оказавшись на территории, где обитали наши злейшие на сегодняшний день враги – женщины.
Наши спиртосодержащие выхлопы были чрезвычайно сильны и ощутимы. Наполнявший квартиру аромат сладостных блюд растворился в хмельном мужском перегаре.
Теща возникла пред нами быстрее кошки, учуявшей валерьянку.
– Ах, вы ж заразы, – она сердито похлопывала скалкой по левой ладони.
– Мама! – радостно завопил я. – К-к-как вас там, Ивановна, я вас люб-люб-лубью.
И прежде, чем теща что-то предприняла, я нахально поцеловал ее в щеку, потом подхватил тестя и толкнул в ее объятия, после чего старые супруги, завальсировав, скрылись где-то за поворотом.
Я вошел в кухню. Моя жена в домашнем, линялом халатике стояла у плиты и тушила капусту. Всхлипывая и сотрясаясь всем телом, она периодически роняла на раскаленную плиту слезы, которые со змеиным шипением тут же испарялись.