Отец Лики работал день и ночь, чтобы, несмотря на экономически сложное время, торговая сеть приносила прибыль, а Вика только развлекалась с тренерами по фитнесу. Однажды Петр случайно обнаружил такого тренера в своей постели вместе со своей женой. Он не стал закатывать сцену, только молча, собрав свои вещи и вещи девятилетней Лики, ушел жить к своей матери. Его отец к тому времени умер и весь бизнес был на Петре. Виктория остервенела от поступка мужа. Она потребовала ДНК экспертизу и через суд, назло Петру, добилась передачи ей прав на дочь и на половину состояния Петра.
Лика рыдала при одной лишь мысли о разлуке с отцом. Той неведомой интуицией, которой обладают только дети, она понимала, что матери совершенно не нужна. Ее любит только папа. Тогда почему ей не разрешили остаться с любимым папочкой? Мать, получив солидную сумму при разводе, меняла своих красавчиков-альфонсов. Ее исколотое ботоксом лицо с накаченными губами перекашивало всегда, когда она видела повзрослевшую дочь. Лика напоминала ей об ошибке молодости и, что еще хуже, о ее возрасте. В свои тридцать семь она, конечно, выглядела не старше двадцати пяти, но постоянно видеть перед собой цветущую юную девушку с нежно-розовым цветом лица, сияющими, как небо после дождя, голубыми глазами и роскошной шевелюрой не крашенных каштановых волос было для нее просто пыткой.
Лика была девушкой высокой, стройной, спортивной, хрупкой и сильной одновременно. Парней она просто сводила с ума, но до знакомства с Ромкой ей никто не запал в душу. Лика подружилась со второй женой папы Аленой. Она понимала отца, полюбившего эту лучезарную, похожую на солнечный лучик, девушку. Всегда смеющиеся светлые глаза, легкие веснушки на загоревшем лице и пшеничного цвета густые вьющиеся волосы. Она так была не похожа на гламурную, вечно всем недовольную маму. У Петра с Аленой родились два сына. Мише, старшему, исполнилось восемь лет, а Антошке было всего пять. Лика радовалась, видя, что отец счастлив в своей новой семье. Алена была очень милой и доброй девушкой. Старше Лики всего на восемь лет, она выглядела почти как ее ровесница. В ней была какая-то непостижимая внутренняя притягательность, естественность и близость к природе. Она сама выглядела как часть обожженного южным солнцем кубанского ландшафта. Ее пшеничные волосы пахли солнцем и хлебом, а глаза были похожи на полевые васильки. Она не выглядела как взрослая женщина, мать двоих детей. Скорее, она была похожа на дух бескрайних, согретых знойным солнцем полей Кубани, чем на живого человека.