– Пока да. Но, возможно, придётся открыть больничный лист в поликлинике.
– Понял, – коротко ответил Пелевин, – возьми два. Я попрошу секретаршу обзвонить твоих пациентов и перезаписаться к твоему коллеге, в соседнюю клинику. Отдыхай, Женя. Я слышу, как сипло ты говоришь.
– Спасибо, Владимир Петрович!
– Спасибо на хлеб не намажешь. Должен будешь. До связи.
Пелевин – бывший, военный врач, который прошёл ни одну горячую точку, с виду был очень грубым и чёрствым мужчиной, но на самом деле являлся человеком широчайшей души, в чём Орлов в очередной раз убедился в начале седьмого утра.
– Отпустил? – взволновано спросила мужа Оксана, едва тот прервал связь.
– Да, – закивал Евгений Петрович, задыхаясь в новых раскатах кашля.
– Вот и хорошо! Я сама увезу мальчиков в школу и приготовлю завтрак. А пока заварю тебе жаропонижающий порошок. Тебе нужно выспаться, дорогой. Сон – лучшее лекарство.
– Так моя мама говорила, – Орлов лёг в кровать, по горло, укутываясь в одеяло, – это я ещё помню.
– Сирота ты моя, казанская, – вздохнула Оксана Богдановна, зная детдомовское прошлое своего мужа, – спи. Я всё принесу.
– Оксана Богдановна…
– Что, Евгений Петрович?
– Поменяй свой телефонный агрегат. Связь он уже не держит – одни помехи и скрипы. Говорить невозможно.
– Хорошо. Выброшу на днях и куплю новый аппарат, – Оксана согласилась на обновку только потому, что не хотела спорить с больным мужем, расстраивая его.
– Люблю тебя! – зажмурив глаза, шепнул мужчина, понимая, что счастлив, несмотря на болезнь.
– И я тебя люблю. Всей душой, мой родной!
Жаропонижающее средство подействовало как снотворное. Проснувшись в двенадцать часов дня, чего не случалось с Евгением Петровичем уже пару лет, сонный мужчина ошарашено сел на кровати, рассеяно оглядываясь по сторонам.