— Идиотка. Как я могу быть в порядке? —раздраженно прозвучал молодой голос парня, и он показался мне страшно знакомым.
От откровенного хамства я подавилась воздухом и чуть не прикусила язык.
— П-простите, но…
— Прощаю, — буркнул он, прерывая мое жалкое блеяние и продолжая возиться в грязи на своих конечностях. — А теперь хватит пялиться на мой зад, и помоги мне, — голос звучал в приказном порядке.
Стоило проучить хама и, развернувшись, уйти, оставив его один на один со своей проблемой. Но он выглядел … дезориентированным, и его попытки выкарабкаться из этого месива самостоятельно смотрелись жалко. Не сумев подавить в себе чувство милосердия и преисполненная желанием высказать все, что я о нем думаю, в лицо, я все же решила помочь. Его правую руку я закинула к себе на плечо и, перехватив его за талию, начала поднимать вверх.
— Есть такое понятие – благодарность, когда человек пытается тебе помочь, — кряхтела я, пытается справиться с мужским телом, что было на голову выше меня, и при этом умудрилось нагло повиснуть на крохотной мне.
Пару шагов по этой жиже и вот мы на сухой и твердой земле. Ощутив это, парень явно почувствовал себя уверенно, встал твердо на свои ноги и поднял голову.
И тогда я увидела его - кошмар своих школьных лет.
Перед глазами - нахальная улыбка, что никогда не спадала с его лица, в ушах -язвительный смех и гадкие фразы, бросемые в меня при каждом удобном случае.
Он почти не изменился. С последней нашей встречи прошло около десяти лет. Но… Те же кудрявые волосы цвета вороньего крыла теперь спиральками падали на глаза из-за длительного отсутствия стрижки. Он определенно стал выше. Его лицо приобрело более мужественные черты, скулы заострились, а глаза… Его синие глаза, в которых тонула каждая девочка из нашего класса, теперь смотрели в никуда и, казалось, даже потеряли ту насыщенность цвета.
Боже. Он… Он ослеп.
— Ты что, на меня пялишься? Слепых никогда не видела? — недовольно выплюнул, обтирая ладони о спортивные штаны.
— Я не…
Я смотрела в лицо собственному страху и не могла вымолвить ничего связного, трясясь перед ним как осиновый лист. Хотелось сбежать, но ноги приросли к месту, а от насыщенного цветочного запаха начинала кружиться голова.
— И это ты мне еще говоришь про манеры? Да и кто ты такая? Я не припомню твой мямлящий голосок в своем доме. Неужели… Ты моя новая сиделка? — на его лице появилась та самая нахальная ухмылка, что я старалась забыть многие годы, и от которой шел холодный мороз по коже.