– Всё не так плохо, Тиа. Я спрячу тебя. Арван ещё лелеет надежду, что ему удастся сжить меня со света. Внутри пещеры есть источник. Я поделюсь с тобой тем, что у меня есть, из еды. Вы, вроде, особой прожорливостью не отличаетесь. Тебе надо как-то дотянуть до весны и искать своих.
– Ты не сказала, как тебя зовут, и почему ты мне помогаешь?
– Эрика. А помогаю потому, что сыта по горло и ненормальным старейшиной, и бродячей жизнью, и этой бессмысленной резнёй. Я не воюю с детьми и женщинами. Хотя и не помню, каково это, жить в мире. Пойдём, спрячу тебя. Если больше не свидимся, как потеплеет, уходи отсюда, ищи своих. Я постараюсь увести отсюда свой клан как можно быстрее и дальше.
– Мне нечем отблагодарить тебя за милосердие, – прошептала Тиа, когда начала отогреваться у костерка.
– Брось. Насолить Арвану и узнать, что выжившие уцелели, что может быть лучше? Прощай, Тиа. Боюсь, мы не скоро увидимся. Если, вообще, наши дороги когда-нибудь ещё пересекутся. И, ради всего святого, будь осторожна.
– Не волнуйся. Я все сделаю, что нужно, и наложу на себя сонные чары.
– Удачи тебе, маленькая фея. Надеюсь, эта глупая резня закончится ещё при нашей жизни.
Тиа расстроилась, что может больше никогда не увидеть первого на своей памяти человека, который помог, а не попытался убить. Пообещав себе вечно помнить об этом долге, она соскользнула в колдовской сон.
Эрика вернулась в лагерь уже в опускающихся на землю лиловых сумерках. Ночь была безлунная, поэтому девушка, в который раз, обругала про себя последними словами безголового вождя. Арвану явно не было дела до того, что вот уже больше месяца голодная волчья стая преследовала по пятам тающий с каждым днём отряд. Измученные голодом твари буквально дышали людям в затылок и почти наступали на пятки.
Пронзительный вой что-то затронул в глубине души воительницы. Она поняла, что его хозяин так же одинок и чужд своей стае, как и она в собственной семье. Клан Азар никак не желал понять и принять рыжеволосую бунтарку с пронзительным взглядом медно-зелёных глаз. Дядя величал племянницу не иначе как «Проклятая Волчица», когда та не могла его услышать, и считал, что кто-то в его роду спутался с оборотнями.
Что-то во всем происходящем было очень сильно не так, как должно было быть. Впрочем, магических талантов у неё за душой никогда не водилось. Хотя жизнь среди опасностей и зыбких путей войны обострили чутьё до остроты дикого зверя.