Со стороны же меллифов были более
мобильные группы, в основном с копьями, пиками и лучники с
короткими луками, в то время как остальная часть располагалась за
небольшим количеством орудий, с более крупными луками и
арбалетами.
У них как таковых воинов не было —
просто некоторые более крупные особи взялись за оружие, чтобы
защитить улей. Им придётся отстреливать тех, кто попытается силой
пробиться через барьер, который ценой жизней жриц попытаются
продержать как можно дольше.
На собраниях я спрашивал, почему же
шершни, используя преимущество в воздухе, не нападают всем скопом
на барьер и за считаные минуты его не проламывают. Тут играла роль
абсолютная жажда битвы у шершней.
Если армия аргентов выйдет за
барьер, вызывая на бой, то безумные создания первым делом
разберутся с ними, а уже после попытаются пробить барьер — по
крайней мере, большая часть отвлечётся на врага, пока особи хоть с
крупицей разума попытаются пробить преграду.
Насчет более сильных особей разведка
не говорила. Возможно, те существа уже на том уровне силы, что либо
обладают достаточным умом, чтобы не лезть впереди, или ожидают, что
к их ногам накидают своей плоти, и им не нужно будет
напрягаться.
Получалось, что около полутора тысяч
существ примут сейчас бой, и боюсь представить, какой ордой по
итогу нам придётся столкнуться. Мне предлагали отсидеться за
барьером, но так оказаться на грани смерти будет проблематичнее, а
значит, победный сценарий не случится.
Как бы я не хотел верить в
пророчество, придется последовать его сценарию. Все же в нем не
говорилось о моей гибели, так и о выживании, так что, возможно, мне
будет безопаснее в центре бойни, чем на далеких рубежах битвы.
Ещё с утра я попросил дать мне
сильные обезболивающие, чтобы притупить боль, к которой я крайне
уязвим. Поэтому сейчас я был на удивление спокоен и собран, даже
неспешно пил чай, что на подносе держала Аврора.
Думая, что следующим, кого я хотел
бы эволюционировать, будет Аврора — слишком интересно мне, что у
неё будет за эволюция, всё же та станет улучшенным редким призывом.
Возможно из за обезболивающего и мои мысли плыли плавно и спокойно
от чего я думал о чем угодно пока не раздался крайне неприятный
звук.
Понемногу тишину начал наполнять
гул. Казалось, даже мои внутренности гудели от столь глубокого и
подавляющего звука, казалось, любой другой звук потонет в этом
невероятно густом басовитом гудении роя шершней.