А вот у шершней те были насыщенного
оранжевого цвета с черными завихрениями, будто в груди творился
настоящий ураган, что напитывал их яростью и, возможно, доставлял
сильный дискомфорт своим буйством.
Тело ощущалось таким легким, и,
оттолкнувшись от земли, мои хвосты, словно усилив толчок, заставили
взмыть меня в воздух, поскольку там не было союзных существ, что я
мог, не рассчитав силы, задеть. Со всех сторон на меня начали
лететь шершни, маны было очень много, поэтому сотворил первое, что
пришло в голову.
Вокруг меня быстро сконденсировалась
вода, что заключила мое тело в пузырь примерно так же, как выглядел
мир в моем источнике, и вскоре эта зависшая водная сфера резко
расширилась, вбирая в себя пытавшихся пробиться через его
поверхность, когда над полем боя раздался хлопок.
Превращая пузырь в зависшую в небе
платформу, на которой я спокойно стоял, пока высушенные и едва
шевелящиеся нападающие падали вниз. Словно вихрь шершней принялись
пытаться приземлиться, но те запросто проваливались, попутно в их
тела врезались возникшие водные шипы или мои хвосты, как акулы,
пронзали их через абсолютно черную и глянцевую поверхность.
В то время как я взмахами
удлиняющегося клинка делил нападающих на равные части, хоть клинок
от этого разрушался всё сильнее, с моих рук слетали заклинания, в
основном водные пули, что, закручиваясь на кончиках пальцев,
прошивали тело шершня на вылет.
Не знаю, сколько в таком состоянии я
покрошил противниц, но мана начала заканчиваться, так что пришлось
эффектно, сформировав из платформы множество шипов, что рванули в
направлении в сосредоточение жизни. Приземляясь на крышу, я быстро
окинул поле боя взглядом.
Наконец увидев, чем вообще
занимается Третья, та сейчас сражалась сразу против двух черных
воительниц, хотя нет, уже против трех, когда ее бой походил на
постоянные перемещения, она постоянно искала свое оружие, иногда в
сторону или противника, после перемещалась к ним, или внезапно
клинок телепортировался в одну из ее четырех рук.
Я стал свидетелем, как черная
воительница успела перехватить брошенный в нее жаловидный клинок,
но вот уже с ней оказалась вплотную Третья, вмазывая ей в грудь
так, что та улетела очень далеко и, по-видимому, не спешила
подниматься.
Спрыгнув на парапет, где сейчас
сражались мелифы, когда нужно было как минимум трое или четверо
пчел на одного шершня, что вообще не было хорошим разменом,
поэтому, приземлившись между сражающимися, сразу три моих хвоста
нашли свои цели, пронзая грудные клетки врагов и сбрасывая их со
стены.