— Это солнечный сок древа, в нем
ваше тело будет мягко исцеляться, — произнесла успокаивающие слова
Аврора. Уже устало сместив, я попытался что-то сказать, но изо рта
вырвался лишь усталый вздох. И накатила мучительная слабость,
отчего я прикрыл глаза, чтобы не показать ей, как они начали
слезиться.
Я не понимал, что со мной творится.
Последнее, что помню, — гигантский меч, вонзающийся в грудь, и
затем темнота. Голова была тяжелой, мысли — рваными,
преимущественно мрачными. Даже собственное имя вспоминалось с
трудом.
Дыхание поддерживала эта странная
субстанция, что надавливала мне на грудь, заставляя вдыхать и
выдыхать, не тратя на это силы, когда лёгкие были чем-то забиты.
Попытка самому вдохнуть глубже вызвала головокружение, и я едва не
потерял сознание.
Я едва дотянулся до мыслей Авроры и
попросил её рассказать, что со мной произошло и как я оказался
здесь. Вникать в информацию было непросто — голова находилась в
каком-то дурманящем тумане, не дающем эмоциям снова помешать
восстановлению, а её мысленная речь утомляла, словно разум, как и
тело, окаменел.
— После того как Тен не смогла вас
защитить, появилось ваше альтер эго, вы его называли Безликим, он
отказался от отступления, желая во что бы то ни стало закончить
бой, к тому моменту выжили только я и Рейвен. Битва была страшной,
я видела, как ваше тело всё больше высыхает, а он не думал
останавливаться, пока наконец не одержал верх и не отдал приказ
устроить замену сразу же в целебную капсулу. — Ничего не скрывая,
она в деталях поведала мне о происходящем.
Я был очень уставшим, но внимательно
слушал каждое слово. Если бы не успокаивающий эффект древесного
сока, я бы пришел в ярость. Мало того, что он занял мое тело, так
еще и не позволил моим призывам сразу же эвакуировать меня, как
было обговорено.
Когда рассказ закончился, я взял
паузу на подумать, и после попытался переключиться на зрение
Авроры, чтобы оценить масштабы проблем. То, что я увидел,
шокировало бы меня, будь я способен на проявление сильных эмоций:
серо-бледная, потрескавшейся кожа, проступающие чёрные вены, впалые
глаза и ужасающая худоба без единого намёка на мышцы, я вообще не
понимал, каким чудом я еще был жив.
Осознание своего состояния
навалилось тяжёлым грузом, и мой организм, словно разряженный
аккумулятор, снова отключился. Сон был неприятным, моя душа
металась в тесной клетке, что теперь стало моим телом, желая
покинуть его, но нечто удерживало ее внутри, так еще где-то в углу
зрения я замечал переползающую гусеницу, что ползала и
осматривалась, словно у себя дома.