По мере хоть минимального укрепления
моего тела Тен принялась делать стимулирующие массажи, после
которых у меня всё тело горело и накатывала усталость, будто я
сейчас тренировался, нагружавшие мои размякшие мышцы. Слизь
продолжала сочиться из всех щелей, но, кажется, её стало немного
меньше, хотя пыльца бабочки всё равно жгла кожу, словно касание к
раскалённому металлу.
Непонятно, то ли это из-за того, что
мой организм понемногу выдавливает эту вредоносную массу из моего
тела, или это старания той гусеницы, что довольно прожорлива и
достигла примерно моего роста уже, а по толщине еще превзошла, тем
не менее ее образ постоянно желал ускользнуть, но в какой-то момент
сумел ее закрепить в сознании.
Под конец третьего месяца я смог
самостоятельно встать и даже немного походить, заставив себя сильно
вспотеть. Помимо попыток ходить, я начал поднимать миниатюрные
гири, нагружая руки.
Было невероятно приятно наконец-то
поесть самостоятельно, хоть тонкая моторика мне еще не давалась, и
по итогу рука дрожала и ее сводили судороги. Сжимая и разжимая
кулак, я по-прежнему не чувствовал в руке силы, даже той, что была
у меня в шестилетнем возрасте. Но разве путь не осилит идущий? Тем
более я уже начал ходить, а значит, всё не напрасно.
Игра на скрипке в чужом теле
становилась лучше — уже не напоминала предсмертную агонию
инструмента, и я даже смог наиграть мелодию. Попутно я перечитал
столько книг, что не понимал, как вообще усваивал столько
информации.
На четвёртый месяц начались более
интенсивные тренировки: сначала ходьба, затем попытки приседать,
подъёмы рук и их взмахи. Казалось, я буквально с каждым движением
ощущал прогресс. Это было будоражащее чувство: я буквально
чувствовал каждый лишний грамм что теперь в состоянии поднять. И
так снова и снова, пока в моей руке не оказался вес уже в два раза
больше изначального.
Уже приближалась весна, хотя
довольно сложно сказать, снег продолжал валить, будто наступление
весенних дней для разгулявшейся зимы ничего не значило, и однажды,
выйдя из дома ради прогулки, увидел внезапную гостью.
Та, не скрываясь, стояла на каменной
тропинке, стряхивая снег со своего белого пальто, проследив за ее
следами, увидел лишь то, что она вышла из леса и напрямик
направилась к дому, ничего не опасаясь и не сомневаясь, хоть из-за
пальто сложно было сказать, но демоница как-то сдулась, стала ниже
и меньше в груди, хоть этот наглый взгляд я точно не
забуду.