— Пока.
8. Глава 8
Антон
— Что будете заказывать? — уровень позитива в звучащем над моей головой голосе на триллион децибел, не меньше.
— Ты, кажется, уже должна была уволиться, — говорю, не отрывая глаз от своего мобильника.
На экране список задач, которые на ближайшие пару недель нарезал мне мой новый работодатель.
Ден Фролов, вообще, оптимизатор от Бога, я это понял еще в первые месяцы армейской службы рядом с ним, а в те месяцы, которые он отслужил в качестве командира нашего отделения, его таланты заиграли особенно яркими красками. Да, твою мать, оптимизатор он еще тот.
Ухмыляюсь сам себе, потирая ладонью шею.
Из родного города нас там было двое таких удачливых счастливцев, и за год бывало всякое.
Я даже матери не должен говорить, где служил, это военная тайна. Да мы с Деном и сами толком не знаем, где на карте крестиком обозначить это место, но мы не тупые, чтобы не понимать приблизительную локацию, а уровень допуска к секретной информации сделал нас невыездными на ближайшие пять лет. С этим пришлось смириться. Этому нас там учили очень хорошо.
— Ну, командир Фролов мною не командует, — периферийным зрением вижу, как девушка Дена усаживается за мой столик. — Алена попросила доработать до конца недели, — объясняет все же, может потому что на моих губах слегка скептическая улыбка от ее предыдущего заявления. — Будешь что-нибудь заказывать? — тянет скучающе.
Кафешка, в которой она работает официанткой, принадлежит парню ее подруги. Я познакомился с обоими на прошлой неделе. В тусовке Дена вообще простых персонажей мало, и Никита Барков из массы никак не выбивается. Сын владельца если не завода, то пары пароходов точно. Алёна, девушка Ника, что-то вроде «зубочистки», именно так я определил уровень у ее обаяния по моим личным очень субъективным наблюдениям. И с Барковым, и с Аленой общение у нас склеилось.
Я отлично знаю, что в этой тусовке бывает и по-другому.
Год назад я дал в табло одному мудаку, у которого в каждом кармане по золотой ложке. Дал ему в табло из-за девушки. И чуть из-за этого не лишился всех достижений своей двадцатидвухлетней жизни. Да, они у меня нихрена не выдающиеся, но это был мой гребаный жизненный капитал, и я... был в бешенстве. Частица этого бешенства до сих пор сидит во мне, слившись с моим ДНК.