Станет ли она меня ждать целый гребаный год, когда произнесу то, что так ей и не произнес?
Понимание, что у меня нет права требовать от нее обещаний, удерживало не меньше всего остального. Тупость ситуации заключалась именно в том, что я не мог требовать от нее хоть чего-то, а она была не обязана никаких обещаний мне давать, мы сраный месяц были вместе.
Все это я отодвинул. И как только сделал это, помчался к ней, как ошпаренный.
То, что увидел, когда все же оказался перед домом семьи Абрамовых: как та самая девушка укатила в закат в компании друзей, предварительно загрузив в багажник тачки чемодан. Сидя в машине друга Сани и сжимая в кулаке телефон, я увидел именно это и решил не портить картину своими тупыми признаниями.
Судя по ее социальным сетям, это был какой-то автотур по Европе.
Только через неделю после этого я узнал, что у меня была гостья. И была задолго до того, как я отправился целовать забор ее дома. Маленький нюанс, который сорвал бы мне чеку гораздо раньше, узнай я о визите Полины Абрамовой своевременно.
В сущности, это было уже неважно.
Моя гостья была за границей и определенно отправила меня в глубокую задницу во всех смыслах, а я сидел на чемодане, собираясь в собственный круиз и мучаясь гребаным вопросом: «Зачем она тогда приходила?»
Он и сейчас меня мучит, и ее версия событий нихрена меня не удовлетворила.
Нет, твою мать.
Ни. Хрена.
В этот раз я уеду не раньше, чем получу ответ на свой вопрос. Чем больше херни я творю, тем яснее понимаю, что радар в моей груди не заткнется, даже если сброшу на него бетонную плиту.
— Зарастаешь потихоньку… — рука матери ложится на ежик волос у меня на башке.
Она треплет его со знакомой мне нежностью, но не быть деревянным рядом с ней, не получается.
— Спасибо, — встав из-за стола, начинаю мыть за собой посуду.
— Оставь… я сама все уберу…
— Справлюсь… — отправляю тарелку в сушку и выхожу из кухни.
За моей спиной тихие шаги.
Пока обуваю кроссовки и забираю с тумбочки ключи от машины, мать молча за мной наблюдает. Я не отчитываюсь в том, во сколько вернусь, хотя знаю, что она хочет об этом спросить, но мне, в конце концов, не шестнадцать. В августе исполнится двадцать три.
— Хорошего вечера, — говорит, обняв себя руками.
— И тебе, — салютую ей рукой, с зажатыми в ней ключами.
Меня ждет увлекательный вечер в компании золотой молодежи города, на который я отправляюсь в одиночестве, потому что Ден предпочел провести время в компании Карины и больше ни в чьей. Но все же раздобыл мне устное приглашение на тусовку своего знакомого Стаса Дубцова, с которым мы, вообще-то, были знакомы раньше. И это знакомство было эпичнее некуда…