Увы, но убивать Воландеморта придется. Сбежать, конечно, можно,
пожалуй, большинство бы даже это сочли правильным, но тут уж
каждому свое. Как говорится: «Каждый выбирает для себя». Это ведь
так легко и правильно бросить всех и вся, заботиться лишь о себе
драгоценном, единственном и неповторимом. Вот только почему-то
потом многие удивляются, что же за сволочной мир вокруг, отчего
столько равнодушия в людях. Впрочем, к чему этот морализм?
Каждый выбирает для себя
женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку —
каждый выбирает для себя.
Каждый выбирает по себе
слово для любви и для молитвы.
Шпагу для дуэли, меч для битвы
каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает по себе.
Щит и латы. Посох и заплаты.
Мера окончательной расплаты.
Каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает для себя.
Выбираю тоже — как умею.
Ни к кому претензий не имею.
Каждый выбирает для себя.
Юрий Левитанский
С утра пораньше аппарировал в свой чуланчик, переоделся,
прихватил ранец и трансгрессировал поближе к школе. Уроки пролетели
быстро, домашняя работа много времени не отняла, кружок бальных
танцев тоже как-то фоном прошел. «Ладно, чему быть того не
миновать» — вздохнул я и толкнул заднюю дверь дома номер
четыре по Тисовой. Буду банален, если бы взглядом можно было
убивать, тут бы моя история и закончилась. А так, поздоровался,
смиренно принял наказание в виде недельной голодовки и отправился
под лестницу. Правильно говорят: «у страха глаза велики», вон какие
они у всего семейства Дурслей были. Что примечательно, даже
подзатыльника не отвесили, да и не орали, пошипели только.
Боятся они меня. До икоты. До дрожи в коленях. Боятся и
ненавидят. Умом я их могу понять, пусть даже и не знаю причин, но
уверен, они есть и весьма серьезны. Не могут люди так беззаветно
любящие и балующие одного ребенка настолько третировать другого.
Вот только, мне их совсем не хочется понимать и прощать сердцем.
Просто не могу, не получается, хоть тресни. Ночью, намотав на лицо
шарфик и накинув капюшон толстовки, посетил один из магазинчиков,
куда доводилось бегать за продуктами, утащил себе перекус. Не забыв
педантично записать, что взял и в каком количестве. Быть вором и
оставаться им — для меня большая разница.
В целом, все осталось по-прежнему, только теперь я не голодал, а
вполне себе нормально питался. Несколько всухомятку, но это было не
критично. Возможность самого себя прокормить, пусть и неправедными
методами, давала возможность вообще распрощаться с родней, но
смысла в этом было чуть. Жизнь бродячего кота как-то не прельщала.
Частота пересечения с Дурслями была сведена к минимуму. Меня даже
работами по дому перестали напрягать. Правда, теперь и кормить
стали заметно реже. То ли мстили так, то ли еще чего-то. Может и
вправду надеялись, что сбегу? Не знаю. Меня все вполне
устраивало.