Борис промолчал, осмысливая
сказанное. Никита говорил спокойно, даже с каким-то огорчением,
словно перед ним находился неразумный ребёнок, раз за разом
пытающийся вывести из себя взрослого постоянными выходками,
дурацкими и опасными.
- Что ты взял за моё спасение? –
поинтересовался он.
- Я ничего не брал, - улыбнулся
Никита. – Мне дали. Поэтому я здесь из уважения к твоему младшему
дядюшке, который не стал показывать упрямство и горделивость
Волынских. А вот ты, Борис Леонидович, будешь мне должен.
- Не кажется ли, что это двойная
плата?
- Ну что ты… Я не беру лишнего.
Немного помолчав, княжич ответил:
- Хорошо, я поверю твоему слову. Что
ты от меня хочешь?
- Медальон лавочника, из-за которого
поднялся весь сыр-бор.
Теперь рассмеялся Борис, медленно
похлопывая ладонями по коленям.
- Ясно. Я понял. Тебе нужен артефакт
с джинном. Вот так просто, да? Я его нашёл, подвергся нападению,
мою семью шантажируют, и тут появляется благородный барон Назаров и
за определённую услугу хочет забрать древнейшую вещь, стоящую всех
денег мира.
- Можно хоть сколько обвинять меня в
хитрости или беспринципности, обратно ты находку не вернёшь, -
Никита посмотрел на часы, показывая, что ему порядком наскучил
разговор. – Никто тебе её не отдаст. Если Карам активирует медальон
и выпустит ифрита, весь астрал взбаламутится. Контроль за магией в
Халифате достаточно жёсткий, поэтому в точку активации сразу же
выедут чародеи и вооружённая гвардия.
- Будь он у меня, такой глупости я бы
не совершил, - Борис почувствовал, что Никита не лжёт. В каждом
государстве существует контроль за пользованием опасных артефактов.
Наивно надеяться, что в Багдаде такого нет.
- Конечно, - не стал спорить волхв. –
Ты его попытался бы перевезти через границу нелегально, и этому
поспособствовал бы Пётр Дмитриевич. Хотя, это тоже риск, и весьма
огромный. Абрамов в случае вскрытия контрабанды лишится лицензии,
доверия и покровительства сановитых людей Халифата. Поэтому
медальон заберу я. У меня гораздо больше возможностей не
засветиться.
- Демоны? – грустно усмехнулся
Волынский, понимая, что проиграл и в этот раз. Оружие против
Назарова окажется в его руках, а отец презрительно скажет, что он,
Борис, никчемный сын, да к тому же тянущий Род на дно.
- Ну, если ты уже знаешь мои секреты,
то дальше скрытничать не смысла, - Никита поднялся и махнул рукой,
словно давал кому-то знак. Сухо щёлкнул дверной замок, дверь
открылась. – Надеюсь, ты донесёшь мысль до своего отца, что меня
трогать слишком опасно.