— Есть ещё женщины в русских
селеньях, — хмыкнул Виктор Сергеевич. — Однако интересно было бы на
эту особу посмотреть.
— Я хотел бы на неё не просто
посмотреть, а регулярно видеть в наших рядах, — сказал я. — Надеюсь
никто не возражает?
— Странный вопрос, Сань, — сказал
Илья и откусил сразу половину пампушки, потом продолжил с набитым
ртом: — С какого ляда мы должны возражать? Ты нас скоро так работой
завалишь, что мы света белого видеть не будем. Так что в нашем
коллективе чем больше народу, тем лучше, запас свободных кабинетов
пока большой.
— Над этим я тоже думаю, — вздохнул
я. — Не хотелось бы, как говорится, набирать по объявлению кого
попало, но такими темпами, как я подбираю, штат укомплектую ближе к
пенсии.
— И то навряд ли, — хмыкнул
Панкратов. — Ты ещё учти, что мы с Иваном Терентьевичем здесь особо
долго не проработаем. Ещё несколько лет и на заслуженный отдых.
— Да бросьте, Виктор Сергеевич, —
махнул я рукой. — Здесь ваш заслуженный отдых, сидя дома со скуки
помереть можно. Если исцелять тяжело станет, будете с учениками
потихоньку нянчиться.
— А кто с тобой будет сосудами
заниматься? — возразил Панкратов.
— Я могу, — поднял руку Жеребин, как
школьник на уроке.
— Ну вот, Александр Петрович нашёл
себе нового напарника, — констатировал Рябошапкин. — Значит мы с
Виктором Сергеевичем можем организовать престарелый дуэт, не правда
ли неплохая идея, Виктор Сергеевич?
— А вы, Иван Терентьевич, уже имеете
опыт работы с сосудами? — поинтересовался Панкратов, даже ложка с
борщом в воздухе застыла.
— А вы что думали? — хмыкнул
знахарь. — Что я зря подошвы туфель стираю, приходя сюда на работу?
Вовсе нет. Александр Петрович в корне изменил мою жизнь, и я каждый
день продолжаю развиваться, не то, что раньше. Тем более, что у
меня, как и у Дмитрия Ефремовича, есть ядро, что для знахарей
несвойственно. И за то время, сколько я работаю здесь, мне удалось
его неплохо развить, несмотря на не особо юный возраст.
— Так и я на месте ровно не сижу, —
хмыкнул Сальников, отодвигая пустую тарелку. — Я тоже развиваюсь,
уже и новообразования неплохо получается убирать, переломы
сращивать.
— Так, господа, вы мне небо на землю
не роняйте, — произнёс я и взял Ивана Терентьевича за руку.
Его магические сосуды уступали моим
по пропускной способности, но не в разы. Их калибр был может раза в
полтора меньше всего-то. Ядро меньше, чем у меня, но оно сильно
изменилось с тех пор, как я заглядывал в него в последний раз.
Отпустив руку Рябошапкина, я дотянулся до Сальникова. Здесь
практически такая же картина, даже чуть лучше. Видимо молодость
тоже имеет значение. А не такие уж они и ущербные их дефектные от
рождения ядра. Насколько я знаю, и тот, и другой прилежно
занимались медитацией по книге Виктора Сергеевича. Наверно если бы
я по ней не занимался, они бы мне сейчас ничем не уступали.