– Вы позволите мне сесть подле вас? – вежливо спросил Островский тринадцатилетнюю Ольгу, рядом с которой осталось незанятое место.
– Пожалуйста, – смутилась девушка, но потом подняла на молодого соседа большие, чуть раскосые темно-серые глаза и радостно выпалила, – вы знаете, как мы сохранили букеты свежими?
– Не могу догадаться, – подыграл соседке Лаврентий.
– Мы составили букеты и убрали их в погреб, окутав мокрыми тряпками, – сообщила Ольга, которая была очень горда, так как именно она придумала использовать мокрые тряпки.
– Замечательная идея, я никогда о таком не слышал. Обязательно сделаю так же, когда буду устраивать летний праздник в моем имении, – похвалил Островский и увидел по довольному лицу тетушки княжон, что ей очень приятны похвалы, расточаемые ее питомицам.
Он почувствовал, что нашел нужный тон разговора, и не рискнул обсуждать наряды и красоту девушек, чтобы не насторожить Опекушину. Молодой человек начал расспрашивать соседок о тех цветах, которые увидел в букетах, о блюдах, что им подавали, всем восхищался, и к концу обеда бесхитростная Мария Ивановна прониклась к Лаврентию симпатией и доверием, а Ольга и племянницы барона смотрели на него с обожанием. Обед закончился, гости начали подниматься с мест. Он тоже поднялся и помог Опекушиной с девушками выйти из-за стола.
Лаврентий подумал, как все просто получилось с этими юными созданиями, пара комплиментов – и дело в шляпе. С тетушкой вроде бы тоже все сложилось нормально. Пора было переходить к крестному. Он, пропустив женщин вперед, вслед за ними подошел к барону Тальзиту и Долли.
– Дядюшка, можно мы со всеми пойдем в село, смотреть на гуляния, – попросила Мари, схватив барона за руку.
Стайка молодежи во главе с двадцатилетним Михаилом Епанчиным уже собралась рядом с калиткой, выходящей на тропу, ведущую в Троицкое. Они нетерпеливо оглядывались, ожидая княжон Черкасских и племянниц барона Тальзита.
– Конечно, дорогая, только держитесь все вместе. Дашенька у вас будет за старшего, – разрешил Александр Николаевич.
– Крестный, я не могу быть старшим, во-первых, я не мужчина, а женщина, во-вторых, Миша Епанчин старше меня на три года. Но за девочками я присмотрю, это я умею, – парировала Долли и побежала к остальным, уводя за собой девушек.
– Какой логический ум в этой прекрасной головке, – восхитился барон, потом вспомнил про Островского, почтительно ожидавшего его внимания, и предложил, – а вы, сударь, что предпочитаете: пойти с молодежью на гуляния к церкви или провести время за картами?