Лаврентий подошел к окну и отодвинул тяжелую гардину. Картина, представившаяся его взгляду, была унылой: через мелкие холодные струи, стеной стоящие в воздухе, барский двор казался размытым серым пятном. Конюшня и сараи давно требовали ремонта, когда-то хорошие железные крыши совсем прохудились, а стены и ворота давно нуждались в починке. Да и в доме жилой была только центральная часть, а оба боковых флигеля являли печальное зрелище прогнивших полов, текущих потолков и плесневелых обоев на стенах…
Лаврентий надеялся сыграть на жажде хозяйственной деятельности Долли, показать ей всю эту разруху и спросить совета. Она обязательно должна была клюнуть. Ну почему эти дожди пошли так не ко времени! Молодой человек в раздражении хлопнул кулаком по раме, и ветхая замазка отвалилась ему под ноги, а одно из стекол начало сползать из своего гнезда вниз.
– Господи, все здесь рушится! – воскликнул он, подхватил падающее стекло и положил его на подоконник. Внезапно движение за стеклом привлекло внимание Лаврентия: во двор въезжала ямская карета.
– Боже мой, только не Илария, – прошептал он и кинулся на крыльцо. Его самые плохие предчувствия сбылись. Карета остановилась у крыльца, дверца открылась, и из нее вышла Илария, за ней вылезла Анфиса и вытащила из кареты шатающуюся женщину, одетую во все черное и замотанную черным платком до самых бровей.
– Дорогой, мы привезли сюда эту святую странницу, потому что она в дороге на богомолье заболела, – громко, так, чтобы слышал извозчик и подбежавшие дворовые, сказала Илария, – она будет жить в моей спальне, пока не выздоровеет.
Женщины подхватили больную под руки и, приподняв, потащили в дом. Лаврентий расплатился с ямщиком и пошел вслед за теткой. Он понимал, что все его планы пошли прахом, но еще надеялся, что может хоть что-то исправить.
В гостиной никого не было, и он направился в спальню Иларии. Обе женщины склонились над кроватью, где лежала больная странница, и снимали с нее платок и черную одежду. Лаврентий кашлянул, привлекая их внимание, тетка обернулась и расцвела улыбкой.
– Мой дорогой, я привезла тебе подарок, – промурлыкала она, подхватила со стула свой шелковый ридикюль и открыла его, – дарю тебе последнюю розу.
Она извлекла из сумочки чуть приоткрывшийся темно-алый розовый бутон и протянула его молодому человеку.