Черкасские прожили в Отрадном больше девяти месяцев. Постепенно ужас произошедшего стал забываться, они даже отметили дни рождения девочек: в январе Долли исполнилось семнадцать лет, а Ольге в апреле – тринадцать. Только слезы, изредка появлявшиеся в глазах тетушки, напоминали о том, что они не имеют никаких вестей от Елены.
– Нельзя думать о плохом, иначе плохое тебя найдет, – твердила в такие моменты девушка и как заклинание повторяла: – с моей Элен ничего плохого случиться не может, и с нами тоже все будет хорошо.
Это не имеющее никакого логического объяснения заклинание давало Долли уверенность, она чувствовала себя пророчицей из древней легенды, стоящей на высокой горе и заклинающей судьбу. Девушка никому не рассказывала об этом, боясь, что старые дамы не смогут ее понять, а меньшие сестры испугаются, но повинуясь внутреннему порыву, часто поднимала глаза к небу и повторяла свое заклинание, оберегая от беды своих самых любимых людей.
В июне тринадцатого года к дому подкатила старая черная коляска, запряженная почтовыми лошадьми, из которой вышел Иван Федорович, дворецкий из Ратманова – единственный человек, который знал, где они находятся. Он привез такую весть, что женщины долго не могли поверить в услышанное: князь Алексей не погиб под Бородино, а был только ранен, и в декабре прошлого года он, вернувшись в столицу, восстановил свои права на все имущество. Бедная Евдокия Михайловна плакала от счастья, обнимая девушек, и только теперь повзрослевшая Долли поняла, какой груз лежал на плечах этой пожилой женщины, и как она рисковала, похитив своих подопечных у законного опекуна.
Они сразу засобирались обратно, графиня упросила свою подругу поехать с ней в Ратманово и побыть с девочками, пока она будет искать Елену. Мария Ивановна согласилась, и обе старые дамы, три девушки и верный Лис отправились в обратный путь. Теперь им не нужно было прятаться по проселочным дорогам и деревням. Они ехали на почтовых лошадях, отдыхая на станциях, но все рано не могли дождаться, когда на высоком зеленом холме увидят белую колоннаду любимого дома.
Наконец, они снова поднялись на широкое мраморное крыльцо Ратманова и вошли в гулкий вестибюль. Тетушка плакала, Лиза и Ольга обнимали ее, а Долли, стоя у подножия мраморной лестницы, величественной спиралью раскручивающейся от ее ног, снова шепотом повторяла свое заклинание: