На меня смотрят удивленные лица тысяч людей, собравшихся сегодня
на дворцовой площади. Сколько сегодня сюда пришло? На вскидку
пятьдесят-семьдесят тысяч, и это с учетом того, что Федору удалось
разогнать часть людей до закрытия площади магическими щитами.
Однако удивительно, что голосование устроили именно на площади,
а не за закрытыми дверьми дворца, как делали это раньше. Хотя и в
этот раз договаривались сделать также, ведь были обсуждения — к
этому мероприятию усердно готовились.
Но произошедшее можно понять — голосование проводится раньше
времени, и власти важно, чтобы среди народа не было волнений после
такого решений. Это же некое нарушение установленных порядков,
которых придерживались сотни и сотни лет. А сейчас вдруг решили
сделать иначе. Людям не нравятся, когда нарушают традиции, часто им
кажется, что в них есть что-то священное. Конечно, в большинстве
случаев лишь кажется.
Время до выбора нового императора давалось, чтобы новый
правитель успел подготовиться, чтобы совет увидел, кто
действительно достоин править страной, чтобы всплыли все подводные
камни… Причин было множество, но все они связаны с политикой.
Я предусмотрел шесть вариантов событий, как будет
разворачиваться этот день, и сейчас происходил самый
благоприятный.
Зря я надеялся, что в этом мероприятии будет задействовано куда
больше людей. Просто по моему скромному мнению, братья должны были
задействовать как можно больше людей, а в итоге я довольно легко
прошел к трибунам и сейчас сижу на своем троне.
Но истинное удовольствие мне доставляло смотреть на лица
братьев. На них отражалась вся злость, шок и непонимание. Сразу
видно, что они судорожно пытаются придумать, что делать в этой
ситуации. Смотрят на Кодекс Первого Императора и не видят выхода.
Пускай думают… Не сомневаюсь, что-нибудь они да и придумают, ни
Федор, ни Григорий не позволят просто так мне забрать корону себе,
и они будут бороться до самого конца.
А Кодекс Первого Императора очень интересная вещь, он как
минимум может опровергнуть любую клевету, сказанную в мой адрес. Я
уже проделывал такой трюк, когда братья вместе с Разумовским
пытались повесить на меня кучу обвинений перед советом, и тогда я
впервые показал себя.
Кодекс никогда не окажется в руках недостойного, и все
собравшиеся здесь это понимают. Однако братья и аристократы
продолжают с недоверием смотреть на меня.