- Ваши документы. Откуда идёте?
Я чуть развёл руками в стороны:
- Не взял с собой. А иду вон оттуда. Сюда меня подвёз местный
житель. Я из команды кинематографистов для съёмок сельской
местности и жизни простых колхозников. Немного опередил группу,
чтобы осмотреть будущий фронт работ в тишине и незаметно. А то
стоит нашей машине с аппаратурой появиться в любом
населенном пункте, как такая суматоха начинается, что и не поймёшь,
что лучше снимать, - я говорил быстро, располагающим тоном и с
лёгкой улыбкой. И это сработало.
Взгляд сотрудника внутренних органов слегка потеплел. Мне
удалось своим рассказом нащупать что-то в его душе и
размягчить.
- А когда группа приедет, товарищ?..
- Артём Владимирович Кузнецов, - представился я вымышленными
данными. – Оператор по формированию ракурсов киносъёмки…
- Да кого ты слушаешь?! – неожиданно прозвучал знакомый голос
чуть позади и с правой стороны. – Это же вражина! Шпион енто! У
него и шпалер в кармане лежит. неужель не видишь?
Повернув голову в сторону нового участника нашей беседы, я
увидел своего недавнего «таксиста». Сейчас он предстал в новом
амплуа. В руках он держал знаменитую «смерть председателя». Точную
копию обреза Михалыча из «Холодное лето 53-го».
«Сволочь старая», – в сердцах высказался я про себя.
- Оружие есть? – напрягся милиционер и положил ладонь на рукоять
«нагана».
- Есть. Выдан специально для охраны группы. Разрешение осталось
с остальными документами.
Пистолет пришлось доставать из вещей под прицелом двух чёрных
зрачков стволов.
- Ненашенская штука, - заметил Порфирий.
- Помолчи уж, - шикнул на него милиционер. – И поменьше своим
кулацким обрезом свети. За него лет на десять в лагерь можно
загреметь.
- И чегось-то он кулацкий? – возмутился тот. – Самый настоящий
советский. Я из него кучу контриков и бандитов пострелял.
Под конвоем меня отвели в избу, выполнявшую роль местного отдела
милиции. Здесь имелась комната без окон с дверью в виде решётки.
Металл на неё пошёл ещё старый, кованный. Да и сама дверь была не
сварная. Её прутья соединяли между собой проволокой «шестёркой»,
явно на горячую.
Было видно, что милиционер всё ещё мне худо-бедно верил и ждал
приезда кинобригады, которая предоставит все нужные документы.
Заодно, думаю, рассчитывал засветиться на киноплёнке. Я
демонстрировал спокойствие и уверенность, что тоже играло свою
роль. Кстати, по большей части внутри я себя чувствовал почти
также. Мне… ну, сутки примерно продержаться, чтобы восстановился
хоть немного запас внутренней энергии, который можно было
использовать для какого-нибудь заговора. Например, на силу, чтобы
сломать замок, или на контроль разума окружающих.