Я сначала смотрю на свекровь вылупленными глазами, а потом начинаю смеяться.
- И вы в это верите? Что-то он не похож на человека, которого приворожили. Ходит живее всех живых, бегает к ней, даже когда дома собираются гости.
- Вот! – зацепилась за что-то свекровь. – Он к ней бегает. Значит, она его тянет к себе. Она ему что-то добавила. Ясновидящая сказала, что кровь.
- Мама, я вас умоляю. Ну какая кровь? – закатив глаза, спрашиваю я.
- Менструальная, - всхлипывая, говорит она.
- О боооже! Ну что за каменный век. Не верю я в это, - покачала я головой. – Это не та ли колоритная дама, к которой вы меня после выкидыша водили?
- Да-да, та, - с надеждой в голосе говорит Дарига.
- Ну так ничего из того, что она сказала, не сбылось. Она говорила, что через год я опять забеременею. Будет мальчик. Муж будет его на руках кружить и к небу подбрасывать. Но как видите, - развожу руками, - ни мальчика, ни мужа. Так что не верю я ей. И менструальная кровь? Серьезно? – нервно смеюсь.
- А ясновидящая сказала, что так и есть. Правда…
Свекровь вдруг осеклась и прикусила губу. Я сразу поняла, что она случайно взболтнула лишнего. Значит, я не должна о чем-то узнать.
- Что правда? Мама, говорите. Что она сказала, что вы так изменились в лице?
- Айлин, прости меня, - снова заплакала Дарига. – Она не так все увидела, наверное. Но и на старуху бывает проруха.
- Что именно она сказала? – спрашиваю и теряю терпение.
- Она, -всхлипывает, вытирает нос платочком, - сказала, что сначала он сам…Сам увлекся этой девкой. А когда хотел закончить отношения, она его…
Я потеряла дар речи. Ну что ж, даже ясновидящая не удивила. Все сам, все сам. Ну конечно, а его кто-то заставлял под дулом пистолета спускать штаны?
- Мама, что вы хотите от меня?
- Чтобы ты его спасла от этой…проститутки. Она же всю жизнь ему испортит. Он как будто ослеп. Рустам же не был таким раньше. Он был серьезным, рассудительным, рациональным. Он со школы такой: семь раз отмерит, а потом отрежет. А сейчас он как попугай повторяет одно и то же: люблю, люблю. Но он же тебя только любит!
- Увы, уже не меня, - пожимаю плечами. – Рустам мне сам сказал, что она – его любимая женщина. Смешно, - горько усмехаюсь я. – Он даже обиделся, когда я назвала ее шлюхой. После этого я тем более не буду спасать. Он свой выбор сдалал, пусть живет с этим. Но вы правы в одном: я тоже его не узнаю. Будто он уже не тот человек,с которым я прожила 17 лет. Привороженный, не привороженный. Рустам мне нож в сердце воткнул и прокрутил несколько раз. Всё! Нет у меня больше любви. Одно разочарование. И если его кто и спасет, то только он сам.