— Уитни, ты проснулась! —
воскликнула она с облегчением. — Ты так напугала меня, когда упала
прямо возле печи!
Я открыла рот, но не смогла
произнести ни звука. Уитни?
— Я... я... — голос звучал выше и
мягче, чем мой собственный.
— Не пытайся встать, дорогая, —
женщина подошла ближе и положила прохладную ладонь мне на лоб. —
Жар спал, но лучше полежи до утра. Ты слишком много работала
последние дни.
— Кто вы? — вопрос вырвался сам
собой.
Женщина отступила, её лицо застыло в
удивлении.
— Уитни? Это я, твоя мать. Маргарет.
— Беспокойство появилось в её глазах. — Ты ударилась головой
сильнее, чем я думала? Может, позвать доктора Стоуна?
Я быстро замотала головой.
— Нет-нет, не нужно доктора. Я
просто... просто немного дезориентирована. Где я?
Маргарет нахмурилась.
— Эк, какие странные слова ты
говоришь… Ты в своей комнате, конечно. В нашем доме над пекарней. В
Брайарвуде, где же ещё?
Пекарня? Брайарвуд? Я никогда не
слышала о таком месте.
— А какой сегодня день? — осторожно
спросила я.
— Двадцать второе июня, воскресенье,
— ответила Маргарет, с тревогой вглядываясь в моё лицо. — Завтра
нам нужно рано встать, чтобы приготовить всё к рыночному дню. Но
если ты плохо себя чувствуешь...
— Какой… какой год? — я почти
шептала, боясь услышать ответ.
Теперь Маргарет выглядела
по-настоящему испуганной.
— Тысяча восемьсот девяносто третий,
разумеется. Уитни, ты меня пугаешь. Позволь мне позвать
доктора.
Я снова покачала головой, пытаясь
собраться с мыслями. 1893 год? Но это невозможно. Я жила в Москве в
2023 году. Была су-шефом в модном ресторане. Готовилась к приходу
критиков Мишлен. А сейчас...
— Всё в порядке, — выдавила я
улыбку. — Мне просто приснился странный сон. Очень реалистичный сон
о... о другом месте и времени.
Маргарет заметно расслабилась.
— Это из-за тех романов, что ты
читаешь. Я всегда говорила, что они забивают голову всякими
фантазиями. — Она поправила одеяло. — Отдыхай. Я принесу тебе
травяного чая и кусочек свежего хлеба.
Когда она вышла, я осторожно встала
с кровати. Ноги — не мои ноги — казались неповоротливыми. Тело
ощущалось странно: тяжелее, шире в бёдрах, мягче в талии. Я
посмотрела на свою одежду: простая ночная рубашка из грубоватой
ткани. Никакого следа моей дизайнерской пижамы.
Подойдя к окну, я отодвинула
занавеску. За стеклом вместо привычных московских высоток виднелись
черепичные крыши небольших домов. Узкая мощёная улица, освещённая
газовыми фонарями. Вдалеке — силуэт церковной колокольни.