Твою ж мать! Как можно было всё это принимать как должное? Как?!
Интересно, а он хоть раз задумывался над тем, в какое отчаяние попадает мать, когда остаётся здесь одна в окружении наших семейных фотографий. Глядя на снимки, я понимала, что для мамы жизнь остановилась ещё тогда. А эти тринадцать лет прошли совершенно бесследно, по крайней мере они никак не зафиксировались на плёнке.
А для меня наоборот началось другое существование. И если с фотографий на меня смотрела большеглазая девочка с двумя тугими длинными косами, то в зеркальной рамке сейчас отражалась совсем другая…
Пирсинг в брови и носу, татуировка – вязь, расползшаяся по правой щеке и практически всей шее, короткий ёжик с выбритыми висками.
Чудовище?... Определённо. Но если наша внешность является отражением внутреннего мира, то мне было ещё куда стремиться. То, что засело во мне тринадцать лет назад было куда ужасней, чем та, что сейчас смотрела в зеркальную рамку…
Поставила свой снимок на место, фотографию с отцом перевернула изображением вниз. Не хрен ему тут делать даже на фотобумаге…
Я просто не могла уже находиться в этом сгустке безысходности. Давило всё, начиная от вонючего куста, заканчивая выцветшими фотографиями в рамочках.
Вышла на балкон. Хотелось глотнуть свежего воздуха и несвежего никотина. Покурить я мечтала все последние двадцать минут. Хотя, на этот раз я справилась быстрее, чем в прошлые дни рождения. Видимо, набила руку по выдворению отца.
Родителей я увидела сразу же. Они стояли у машины и разговаривали. Мне хорошо было их видно, несмотря на дым сигареты, который я выпускала кольцами.
Я уже какой-то надсмотрщик. Да и по хер…
Отец несколько раз поднимал голову, ориентируясь на третий этаж и, кажется, хмурился. Его отношение к курению я знала. Раньше он активно занимался спортом, и такую привычку презирал до глубины души. Эту позицию он прививал и мне. Так же как спорт. Лыжи, коньки, баскетбол, волейбол… Я была первой во всех дисциплинах. Естественно, первое что сделала после его ухода – закурила…
Да, что когда-то было местью отцу за его предательство, стало большой зависимостью.
Разговора родителей я не слышала, и сдаётся мне, они вновь перешли на шёпот.
- Олечка, пора домой. – Нараспев сказала я. Было одно удовольствие наблюдать, как отец дёрнул плечами и побагровел.