– Как бы мне хотелось этого! – самозабвенно воскликнул я. – Но вы говорили о Порлоке.
– Ах да, так называемый Порлок представляет собой звено цепи, недалекое от ее замечательного начала. Между нами, не особенно прочное. Единственный ее изъян, насколько я могу судить.
– Но цепь не прочнее самого слабого звена.
– Вот именно, мой дорогой Уотсон! Поэтому письмо Порлока чрезвычайно важно. Под воздействием зачаточных стремлений к добру и получаемой время от времени окольными путями десятифунтовой ассигнации он несколько раз снабжал меня сведениями высочайшей ценности, позволяющими предотвратить преступление, а не карать за него. Не сомневаюсь, будь у нас шифр, мы нашли бы в этом письме сообщение подобного рода.
Холмс опять положил письмо поверх тарелки с нетронутым завтраком. Я встал, наклонился над ним и уставился на странную надпись:
534 С2 13 127 36 31 4 17 21 41
Дуглас 109 293 5 37 Бирлстоун
26 Бирлстоун 9 47 171
– Холмс, что это, по-вашему?
– Наверняка попытка сообщить секретные сведения.
– Но какой смысл в зашифрованном сообщении без шифра?
– В настоящий момент никакого.
– Почему вы говорите «в настоящий момент»?
– Потому что многие шифры я разбираю так же легко, как недостоверные сведения в газетных объявлениях с просьбой о помощи: столь грубый прием дает пищу уму, не утомляя его. Но тут другое дело. Это наверняка обозначение слов на странице какой-то книги. Пока не знаю, какая страница и какая книга, я бессилен.
– Тогда с какой стати написано «Дуглас» и «Бирлстоун»?
– Явно потому, что на данной странице этих слов нет.
– В таком случае почему Порлок не указал книгу?
– Ваша врожденная практичность, Уотсон, та природная сообразительность, которая восхищает ваших друзей, наверняка не позволила бы вам положить сообщение и шифр в один конверт. Если почтальон перепутает адрес, вы погибли. А в данном случае, если оба письма не попадут по ошибке в одни и те же руки, нет никакой опасности. Уже наступило время второй доставки почты, и я удивлюсь, если почтальон не принесет либо объяснительного письма, либо, что более вероятно, того самого тома, к которому относятся эти цифры.
Расчеты Холмса оправдались через несколько минут. Билли, наш слуга, появился с письмом, которого мы ожидали.
– Тот же почерк, – заметил Холмс, вскрыв конверт, – и подпись, – добавил он, развернув письмо. – Дела идут на лад, Уотсон.